Форум » Община Виссариона » Байки про ЗО » Ответить
Байки про ЗО
Lenhen: Байка про Йохила Зимой это было. В феврале. Возвращались Йохил с Людкой от сына. Он у них на учебе учился, где-то в мастерских. Ну да это не важно. Важно, что возвращались. А зима в тот год какая-то была ненастоящая – вялая, талая и ленивая. С машинами в этот день не везло. Пришлось идти пешком от деревни к деревне, и километра двадцать два они уже отмахали. Пришли в Бугуртак. А место это замечательное тем, что зимою можно из этой деревни домой добираться по зимнику. Километров 80 при этом экономилось. Пришили они к знакомым. Чаю попили. В окно посмотрели: светло еще. Да и пошли домой. Накануне пурга была. Снегу намело столько, что тропы-то не было. Только санный путь проложен был, да и тот не был плотным. Так, пара – тройка путников проехала. Времени было уже часам к четырем. Если бы шли пешком по хорошей дороге, то успели бы до темноты в Качульку. А там - друзья. Там переночевать можно. Но это при одном условии – по хорошей дороге. Пошли. Держались колеи от саней. . *********** Нужно сказать, что приехали они в эти места не просто так. Людка угодила в секту. Продали свои квартиры, детей сгребли да и поехали. Новый учитель Людкин обещал тропики в Сибири и жизнь вечную. А кто ж тепла и жизни не хочет? И Людка захотела. Людка, она хорошая была. Только заполошенная. Но очень добрая. Всех решила спасти. Народ в ее семье не сразу догадался, что его спасают. Снаружи, из мира, это выглядело как издевательство: мяса они не ели, меховые вещи не носили, денег им нельзя было иметь, они – эти деньги, душу губят. Да чего там мясо! Им нельзя было еще хлеб есть, чай пить, маслом постным еду заправлять… А если снаружи внутрь заглянуть, прислушаться и приглядеться, так и Людку понять можно – ну спасала баба мужиков своих. Их у нее четверо – муж и сыновья. Парни – красавцы. Понятное дело, спасать нужно. Да хотя бы парней от армии! ************ Я-то отвлеклась, а они тем временем шли. Шли и за жизнь разговаривали: - Дура ты, Людка! Зачем мою дубленку водиле на контейнерной задарила? - Йохил! Да кто же знал? Я думала, что зима последняя будет. – Сбивчивой скороговоркой говорила Людка. - Ага, .. ты бы хоть у него фуфайку взамен взяла! - Йохил, да кто ж знал-то? Учитель-то тропики обещал, а они не наступили… - Нашла, кому верить! Пока говорили, прошли почти всю дорогу. Но сначала стемнело. Уже появился силуэт знакомого берега, а значит, и идти осталось совсем немного – не больше двух километров. Ноги радостно задвигались быстрее. А колея куда-то пропала. - Йохил, - растерянно заговорила Людка, - а где колея-то? - Не понял пока, - буркнул он. - Вот она идет, идет, идет…- Людка шла по следу, - а там вот кончается… А куда сани деваются, раз колеи нет? Йохил увидел, наконец, воду и расхохотался: - Людк, они здесь в воду падают и тонут. Людка осторожно пошла по колее и обнаружила, что пропадает она как раз в том месте, где начинается вода. Насколько хватало глаз, вдоль реки, всего-то метра два шириной, шла промоина. Лед вытаял этакой лентой от берегов и держался лишь на самом себе. Потом, по весне, вся эта лента медленно трогается и с электрическим треском, почти с шорохом, начинает свое движение. Лед начинает ломаться, встает дыбом, переворачивается, переливаясь на солнце, и движется. – Величественное зрелище. Но до весны далеко. Только промоины по кромке. Вот он берег. Вот она – кромка, а перейти нЕкак. Людка, не долго думая, разулась и ступила в воду. Воды оказалось по щиколотку. – Фигня! Она быстро перебежала на берег. Уже растирая себе ноги она крикнула: - Йохил, да тут не глубоко! Снимай валенки и быстро беги ко мне. А Йохил родился в теплых краях. Воды он вообще побаивался, как и холода. И лезть в февральскую воду ему явно не хотелось. Он наотрез отказался форсировать два метра , оставшиеся до берега, вброд. - Что ты, Людк! Совсем сбрендила, да? Я же сдохну прямо здесь! Что хочешь делай, а я не пойду. - Йохильчик, родненький, - причитала Людка, - что же нам возвращаться что ли? А? - НЕ ПОЙДУ! - Йохил, а может, вдоль пойдем? А вдруг там где перейти можно, может, перешеек какой? Подумал Йохил и согласился. А куда деваться? Ночь на дворе, впереди два метра холодной воды, а позади – семь километров уже невидимой санной колеи. Пошли они вдоль берега. А кромка льда ну никак к берегу не примыкает и даже, как кажется, дальше от берега отходит. А вода - точно глубже становится. Людка вдоль берега бежит, в руках колготки, валенки… Холода и не замечает вовсе. А Йохил по кромке воды идет, в валенках. - БУЛЬК, БУЛЬК, БУЛЬК… - скалываются и падают в воду кусочки льда. Валенки тем временем как-то отсыревают, воды напитываются и снег рыхлый на них все липнет и липнет. Они с каждым метром тяжелее и круглее становятся. Прошли они метров сто. Устали. А перемычки нету. Что ж, так и идти что ли? И куда так придешь? И когда? Что делать? Посовещались. И назад пошли. Вернулись к исходной позиции. - А давай я тебя перенесу, - вдруг предложила Людка. - Это как? - Да как, как? – на спине! - Ну, давай… Попробуем. Вообще-то Йохил некрупный –росту среднего, да и не толстый совсем. Просто в Людке росту метра полтора всего. Ну, она опять воду перебежала, встала у кромки, повернулась спиной и говорит: - Садись. Йохил навалился Людке на спину. И повис. Он повис всем своим телом и всеми вещами, которые на теле были, и валенками, круглыми от снега, и даже сумку захватил. Он-то повис, а Людку клонить вниз стало. Все ниже и ниже. Нос к воде все ближе и ближе. - Ты куда? – удивился Йохил. А Людка и ответить не может, кряхтит только. - Не, так не пойдет – заключил он и слез обратно на лед. Людка выскочила на берег и снова растерла себе ноги. Часа полтора уже прошло как они по берегу бегали, а воз и ныне там – Йохил на льду, как челюскинец, а Людка, как паром, бегает туда-сюда. Что делать? - Йохил! – скороговоркой запричитала Людка, - ну давай, родненький, ну разуйся и перебеги эту воду, а? А я тебе ноги колготками разотру, ты даже замерзнуть не успеешь… Долго решался на этот шаг Йохил. Стоял-стоял, выдохнул и медленно стал снимать валенки, носки, штаны закатал и, набрав полную грудь воздуха, с истошным криком ринулся в воду. Орал он дольше, чем бежал. Выбежал на берег, плюхнулся спиной в сугроб и задрал прямые ноги: - Растирай скорее, а то завтра помру! Людка схватила колготки и быстро растерла ему ноги. Обулись, вещи собрали, дальше пошли. Пока шли оставшиеся метры, одежда и валенки колом от воды стали. Так с грохотом и ввалились к друзьям, а там – сплошной хеппи енд: чай с малиной, горячая печь, мягкий диван и пуховые одеяла. И даже утром никто не закашлял.
Дембель: Дело было в декабре, 31-го числа. Как раз под новый год. Один мой хороший знакомый стал перевозить вещи из другой деревни. Деревня та находилась далеко, в соседнем районе. По нормальной дороге – добрая сотня километров. Но зимой путь можно сократить почти втрое, если ехать по зимнику через реку. Итак, Рустам, так звали моего знакомого, договорился с местным фермером о том, что тот перевезет ему вещи на своем грузовике. Надо сказать, что Рустам был из породы невезунчиков. Ему вечно не везло. Вроде делает все как надо, а все одно какая-нибудь хрень выходит. Вот скажем, Рустам столярничает. Он вообще-то столяр, причем квалифицированный. Но у него в руках постоянно ломается инструмент. Причем как-то так получается - не виноват Рустам. Просто пора этому инструменту уже сломаться от старости. Нет, ждет, гадина, пока не попадет в руки Рустама. И только у него в руках ломается. Но это я только потом узнал. После этого, кстати, зарекся ему что-нибудь из инструмента давать. А тогда не знал. Не знал и фермер, который взялся перевозить его вещи. Иначе ни за что не согласился бы ехать через реку. А так – чего там? Колея, правда, еще не накатанная. Зима стояла теплая для этих мест. Но по всему выходило, что ехать уже можно. Поехали, стало быть. Туда проехали нормально. А на обратном пути груженый вещами грузовик провалился по лед. Причем передний мост остался на твердой льдине, а задний ушел под воду. Так и застрял грузовик наполовину в воде. Вещи, стало быть – тоже. Надо выходить из положения. Пошли в деревню трактор искать. Договорились с трактористом колхозного Кировца, что тот им грузовик вытащит. А дело было, как вы помните, вечером 31-го декабря. Угадайте с одного раза, в каком состоянии был тракторист? – Правильно, угадали! У тракториста хоть и было прозвище Чех, но по национальности он был русский. А попробуйте под новый год найти в деревне трезвого тракториста! Ну, трезвый – нетрезвый, да земляка выручать надо. Поехали за грузовиком. Почти уже доехали до места, чуть-чуть осталось. Да вот незадача. Тракторист этот, почему то взял метров на пятнадцать левее зимника. А там промоины почти никогда не замерзают. Короче говоря, Кировец провалился тоже. А Кировец – это вам не ЗИЛ. Кировец – это уже очень серьезно. Ну да горевать поздно. Пошли мужики в деревню пешком, новый год встречать. Наверное, новый год встречали они невесело. А может быть и ничего. У русского человека есть одна полезная привычка. Он знает хороший способ, как на несколько дней отключиться от всех проблем. Это его часто спасает. Вынырнет он из своего привычного состояния. Оглянется вокруг себя. У нормального человека, немца там какого-нибудь или шведа, крыша поедет ото всего, что он увидит. А русский человек прыг обратно в мир своих грез – и ничего, крыша на месте. Но, так или иначе, несколько дней пролетели незаметно, и проблемы снова вернулись. Надо что-то делать. Меня, надо сказать, эти проблемы почти не касались. Переехал сюда я недавно. В колхоз устраиваться не собирался, поскольку был в то время тоталитарным сектантом. А тоталитарный сектант, как известно, существо аполитичное и асоциальное. Но своему товарищу, тоже сектанту помочь надо. Хотя бы вытащить вещи из воды. И вот, в начале января отправились мы к месту происшествия. А на дворе январь. И ни где-нибудь, а в Сибири, на юге Красноярского края. Он хоть и юг, но весьма относительный. Не зря же раньше говорили: «Лучше Северный Кавказ, чем Южный Сахалин». Правда, сейчас уже так не говорят. Но не потому, что климат изменился. Нам еще крупно повезло, что день выдался теплым, +2 градуса. В это время здесь бывает и – 40. Долго ли, коротко ли – дошли. А там народу уже! Во-первых, фермер со своими родственниками – братом и племянниками. Бензопилами грузовик изо льда вырезают. Во-вторых, метрах в двухстах – мужики и вся оставшаяся тяжелая колхозная техника – Кировец и три Казахстана пытаются вытащить трактор из воды. Здесь и мы, со своими водолазными планами. Вещи мы вытащили довольно быстро. Последние коробки находились полностью в воде. И так, и этак пытаемся их зацепить – не получается. Тогда сам Рустам разделся по пояс и с истошными криками полез в воду за вещами. Своя ноша все-таки! Достал, растерся, одел теплую одежду. Вроде жив. Вещи пострадали несильно. Жалко было только спички. Они совсем раскисли в воде. Их Рустам накупил огромное количество, потому что готовился к концу света, то есть к катаклизмам. Спичек ему должно было хватить лет на пятнадцать. Дальше не надо, поскольку катаклизмы к тому времени должны были кончиться. Тут же погрузили вещи в тракторную тележку. Рустам поехал домой, а я остался. Интересно же, чем все это кончится, вытащат Кировца из полыньи или нет? Дело оказалось непростым. Тракторы тянут, шлифуют на льду, тросы рвутся, а воз, то есть Кировец, и ныне там. Уже часа четыре так тянут. Председатель колхоза с бригадиром по рации переговариваются. Сначала председатель, для поднятия боевого духа колхозников пообещал им ящик водки. Ближе к вечеру ставки пришлось удвоить. Построили Кировец и Казахстаны гуськом. Тянут, потянут – не могут вытянуть. Трактор вмерз в лед – и ни в какую. Подойдут мужики, попилят лед вокруг трактора. Попилят - попилят. Опять тянут, уже в другую сторону. Опять никак. Бригадир, его звали Николай, кряжистый мужик лет сорока пяти. Раскраснелся и вспотел, бегает – суетиться. Не получается. Надежда тает. Но не сдаются мужики. - Коля, а давай мы в эту сторону е….м! - Ну, давай е….м. Тянут. Никак. - Коля, давай теперь сюда е….м! - Давай сюда. Вдруг трактор начинает шевелиться. Перестроили технику. Вмерзший трактор повернулся вслед за тягачами. В какой-то момент его удалось выдернуть. Крики «ура», то – се, чепчики в воздух, правда, не бросали. Мужики остались вытаскивать грузовик, а я пошел домой. Представление для меня уже закончилось. Дорога шла через живописный остров, который назывался Малиновый. Летом там растет очень много грибов и ягод. Кругом лес, заросли кустарников. Остров большой, поперек идти километра два. Остров отделен от поля большой протокой, которая пересыхает к середине лета и превращается в ручей. Поэтому он и называется - остров. От Малинового острова дорога поднимается на высокий берег и далее идет по широкому ровному полю. С одной стороны поля сопки, с другой – лес. До деревни остается километра три, не больше. Деревня впереди – как на ладони. Вечереет. Начинает подмораживать. Поднимаюсь от острова на поле и - «Ах»! Картина, которая предстала пред моим взором, буквально замораживала. «Белое безмолвие!» – только и подумалось мне. Ровное широкое поле. Белый - белый снег. На высоте примерно полутора метров от земли стоял туман из сконденсировавшихся кристалликов льда. Льдинки переливались в лучах вечернего заходящего солнца нежным разноцветным светом. Оранжевым, желтым, фиолетовым, изумрудно зеленым, голубым. Сияющий туман стелился плотной пеленой вплоть до деревни. Тихо. Ни звука вокруг. Только снег скрипит под ногами. Белое безмолвие! Я забыл о переживаниях этого дня, обо всем на свете. Я шел и любовался. Думать ни о чем не хотелось. Идти и впитывать эту красоту. «Белое безмолвие» – только и вертелось в голове. Казалось мир вокруг - такой же, как и миллион лет назад. Никого нет на Земле. Одна только дикая природа вокруг, величественная и прекрасная. И я - древний пришелец на этой планете, прибывший с какой-то там Альфа - Центавры и случайно забредший в этот уголок вселенной. Впервые вижу этот прекрасный мир и любуюсь этой землей в самый первый раз. Белое безмолвие… Только широкое поле и белый снег. И сияющий нежным светом туман… Солнце село за горизонт. Туман погас. Осталась только белизна, которая медленно таяла в наступающих сумерках. Я и не заметил, как дошел до деревни.
Lenhen: Ехал Йохил из Ташкента. Давно ехал. Когда Людка еще свеженькой сектанткой была. Ну, она конца света ждала. А в те времена многие конца света ждали. Времена лихие были. В президентах был Ельцин, а в стране был полный раздрай. Но я все-таки продолжу про Йохила рассказывать: так вот, ехал Йохил из Ташкента. Они с Людкой к родственникам повидаться и попрощаться перед концом света ездили. Повидались. Водочки попили, и поехали в Сибирь – спасаться. Людку скрутило как-то - она всю дорогу с температурой лежала, думала – от водки. Хотя, кто его знает, от чего? А Йохилу скучно просто так в поезде на верхней полке лежать. У него-то температуры не было. Он и начал придумывать себе развлечения. Поезд из Ташкента в Сибирь едет, понятно, по маленьким станциям Узбекистана. Это потом он через Казахстан в Россию попадает. А сначала – по маленьким станциям. Естественно, на этих станциях бабушки торговать пробуют. Кто чем: кто пирожками, кто мантами. Но больше всего торговали верблюжей шерстью. Почему верблюжей шерстью нужно торговать в поезде – это каждому понятно: экзотика из Средней Азии. А верблюды в Узбекистане – это как коровы в российских деревнях – почти в каждом дворе есть. И шерсти от них – девать некуда! А тут бизнес такой – прямо в поездах можно сбывать все излишки натурального хозяйства. На первой станции зашла бабуля и кричит: - Верблюжья шерсть! Верблюжья шерсть! Йохил рос в Узбекистане и ценность верблюжей шерсти он знал. Он решил: на носки детям и себе нужно брать. Свесился с полки и спрашивает: - Бабк! Сколько стоит? – а бабки продавали просто шерсть, ее еще прясть нужно было. - Трдцать пять тысяч. (если помните, тогда еще тысячи и миллионы были) Йохил не был бы Йохилом если бы торговаться не стал. Да и кто в Азии без торга покупает? Вот Йохил и начал: - Бабк, а за тридцать две отдашь? Я сразу три штуки возьму. - Нет-нет. Только тридцать пять. - А если пять возьму, отдашь за тридцать две? - бабка задумалась. - Да чего тут думать?, - продолжал Йохил, - отдавай! Кто у тебя еще столько возмет? Сдалась бабка – уступила за тридцать две. НА том и дальше поехали. А нужно сказать, что Йохил – человек очень интересный. Это очень колоритный мужчина, типичной иудейской наружности. Ранняя седина его только украшала. Большие круглые серые глаза излучали доброту и живой интерес к жизни. Речь его была мягкой с красивым акцентом, который вы можете еще услышать в Одессе. Все шипящие звуки он произносил так ласково и вкрадчиво, что при написании стоило бы ставить мягкий знак перед этими шипящими для передачи акцента Йохила. Как только он начинал говорить, люди вокруг начинали слушать. Нужно сказать еще об одном важном качестве Йохила – он умел шутить. Чувство юмора, в лучших традициях Шолома Алейхема, смеющиеся добрые глаза и речь – все это завораживало и притягивало к нему внимание. Первый торг с бабкой уже заинтересовал попутчиков и разогнал дорожную скуку. Поехали дальше. Опять народ заскучал, да и Йохилу уже скучно. А тут опять остановка и опять бабки с верблюжей шерстью по вагонам идут. Йохил на носки-то ее уже купил, и ее больше вроде не надо, но вдруг Людка свитера свяжет? Он решил торговаться. Йохил свесился с полки и уже ждал первую бабку. Она появилась -Верблюжья шерсть! Верблюжья шерсть! - голосила бабка. Йохил сделал вид, что только проснулся и равнодушным голосом спрашивает: - Бабк! По чем шерсть-то? - Тридцать пять тысяч. - Не-е-е. Дорого. – и отвернулся. - Да как дорого? Все так продают? -Не-е-е. Дорого. Я на предыдущей станции за тридцать две взял. Да и то – передал. Бабка растерялась: как дорого? А вдруг правда – продают дешевле? Короче, бабка «поплыла», а Йохилу того и надо… - Ну, давай уступлю. - Не, даже за тридцать две не возьму. ПО тридцать отдашь? - Нет, только по тридцать две. - А если пять штук возьму? – Йохил уже решил, что всем можно будет по свитеру связать. Бабка помешкала, подумала, поколебалась - и продала. А вагону уже весело. Даже Людка на какое-то время про температуру забыла. Все с интересом ждут новой станции. Естественно, на третьей станции заходит еще одна бабка с верблюжей шерстью. Все повторяется: Йохил свешивается с полки и спрашивает: - Бабк! Сколько стоит? - Тридцать пять. - Не-е-е. Дорого. - А за сколько возьмешь? - На той станции за тридцать продавали, и то не взял. - а за сколько возьмешь-то? - Ну-у-у, - в голове Йохила закрутился новый план – взять шерсти на три одеяла, - ну а сколько у тебя есть? - да штук десять. - За двадцать пять все возьму! – в вагоне народ уже смеется. Всем интересно: чья возьмет? А бабка мнется. Да и понятно: или бродить еще по вагонам и продавать по одной, или сразу все продать да домой идти… Сломалась бабка – продала за двадцать пять… А бабка эта, нужно сказать, последняя была с шерстью. Узбекистан кончался. А жалко. Йохил бы еще поторговался. Он бы еще на ковровое покрытие мог наторговаться. Ну да дело к ночи, поезд пересек границу Казахстана и потянулась степь. Люди уже укладываться стали. Свет в вагоне приглушили. Да и Йохил задремал. Время – к одиннадцати вечера. Тут – первая большая станция в Казахстане. Включили свет. Открыли двери. По вагону пошли пассажиры и провожающие, а среди них затесалась какая-то запоздавшая бабка. Она шла по вагону и что-то негромко предлагала не спавшим людям. Йохил, спросонья, свесился с полки и громко спрашивает: - Бабк! ЬШерсть есть? – в вагоне уже захохотали. - Нет, только носки! - Раас-пусс-кай! Брррать буду!!!
Дембель: Дело было в самом начале нашей героической жизни на Земле Обетованной. Мы тогда еще совсем свеженькие были. Месяц с небольшим, как из города. Лето – в самом разгаре. Солнце, воздух свежий – красота. Как-то раз, в воскресенье собрались мы в тайгу по жимолость ехать. Место, в котором мы жили, было очень живописным. Ягод там всяких в округе – полным-полно. А вот жимолость не росла. Потому как жимолость – ягода таежная. А тайга километров через тридцать только начинается. Короче говоря, на машине ехать надо. В то время все делалось сообща. Это в последующие годы стало – все по разным углам. А тогда – нет. Собрались ехать – значит все вместе. Набилось нас целый кузов грузовика. Путь неблизкий. Это тайга через тридцать километров начинается, а ехать решили на Убинские озера, это еще километров сорок пять. Уж не знаю, почему мы решили так далеко за ягодой ехать. Наверное, захотелось на озера посмотреть. Интересно же, места там дикие, заповедные, редко человек навстречу попадается. Едем, из кузова все хорошо видно. Вот тайга началась. Потемнело все вокруг. Деревья к самой дороге подступают. Вот Черемшанку проехали. Наконец добираемся до Жаровска, последнего населенного пункта в этих местах. Значит, примерно две трети пути позади. Жаровск – очень интересное место. Настоящее Берендеево царство. Народу тогда жило там мало. Местных - семьи три – четыре. Ну, может на лето кто приедет. Новых поселенцев тоже было мало – только две семьи. Тайга кругом – дремучая. Я такие ели только там в первый раз увидел. Стволы огромные – руками не охватишь. Сплошь мхом покрытые. Такую новогоднюю елку, пожалуй, только Красная площадь вместить может. Течет там горная река Казыр. Течение у реки быстрое, вода студеная. На дне все камушки видно. До другого берега вроде недалеко. Да и какой дурак туда поплывет – страшно же ведь! Сделали мы, значит, в Жаровске остановку. Места оглядеть, передохнуть в пути, с народом пообщаться. Тут к нам подходит один мужичок. Вида городского, - видно, не местный. Разговорились, что да как. Точно, сам он городской. Сюда приезжает на лето порыбачить да поягодничать. Выяснилось, что мы с ним земляки. Обрадовался он этому. - Слушай, - говорит он мне, - На том берегу лука дикого полным – полно! Сплавься туда, я тебе лодку дам. Лука наберешь на всех. Вы же травоядные! Вам витамины нужны. А дело было в июне, огороды посадили поздно, зелени еще нет ни какой. Честно говоря, ни за каким луком мне плыть не хотелось, тем более на тот берег. Но меня обступили со всех сторон женщины. - Леш, ну сплавай, пожалуйста! - под их лучистыми взорами сердце мое стало мягким и податливым, – да мы же на всех ягоды нарвем. Ну, сплавай! Тут я конечно же согласился. Пришел мой новый приятель, притащил свою резиновую лодку. - Ты с ней поаккуратнее. Дырявая она. Вот тебе ковшик, воду вычерпывать. А вот весла - он протянул мне две небольшие плоско оструганные палки, длиной с полметра каждая. Лодка, весла, м-м-да… Но отступать поздно, назвался груздем – полезай в кузовок, то бишь в лодку. Сел я неправильно. По привычке – задом в сторону движения. Пока разбирался, что к чему, меня подхватило течением и стремительно понесло прочь от берега. Разворачиваться поздно, вдруг лодку перевернет. Начинаю грести – неудобно. Течение сильное, несет быстро. Стараюсь изо всех сил, аж пот прошиб. Да еще вода в лодку набирается через дырку, вся задница уже мокрая. Противоположный берег еще далеко, а вниз отнесло уже прилично. Кажется, если вон за ту излучину меня отнесет – все, ловите меня в Туруханском районе! А там и до Северного Ледовитого - рукой подать. Вдруг, течение как остановилось. Пригляделся я – нет не остановилось. Это я остановился. Выгреб со стремнины значит. Уф-ф-ф!.. Лодку отнесло вниз метров на двести. Дотащил ее до места, что выше деревни метров на сто. Стал собирать лук. Лука там и вправду было много. Мешок набил быстро. Обратный путь прошел спокойнее. Сел как нужно, греб быстрее, даже мешок с луком почти не замочил. Причаливаю к берегу. Мой знакомый уже тут. - Ну как, все нормально? - да вроде нормально… - слушай, а чего ты лука только мешок набрал. Надо бы больше. Сплавай еще. Все равно твои не скоро еще приедут! - хм… ну ладно, давай сплаваю. Снова вычерпываю воду из лодки. Снова в нее сажусь, отталкиваюсь от берега, и понесло. Правда, второй раз уже не так страшно. Дальше все было без приключений. Набрал лука, высушил штаны. Дождался своих. Долго меня потом все хвалили. А я на этот лук после этого смотреть не мог…
Дембель: Жил у нас в деревне один мужик. Лет тридцати от роду, невысокий, рыжий. Малый он был незлобный, хотя и непутевый. Он сам о себе так говорил: «Ну что поделаешь, не дал Бог ума!». Звали его Шагриша. Вообще-то звали его Володя, А Шагриша – это было прозвище. Но его так все звали. Жил он с матерью, нигде не работал, Женат никогда не был. В общем, малый он и есть малый. Дом его стоял возле реки. Было у Шагриши лодка, был мотор, и если кому-нибудь надо было сплавать на тот берег в соседнюю деревню, что в пяти километрах ниже по течению, то обращались к нему. Другим – некогда, а у Шагриши забот немного. Да и человек он был коммуникабельный, редко кому отказывал. В то лето мне приходилось ездить на тот берег очень часто – каждую неделю. Утром на тот берег в деревню – к утреннему автобусу до райцентра. После обеда из райцентра тем же автобусом. Прихожу на берег, а он меня уже ждет. У него в деревне этой родственники жили, так он у них в гостях оставался. Трогаемся в обратный путь. Это вниз по течению быстро плыть, а против течения – намного труднее. Течение быстрое, лодка с трудом поднимается. Плыть приходится вдоль берега, что бы не по стремнине идти. Тут глаз да глаз нужен, чтобы на мель не сесть, или на корягу не напороться. По реке Шагриша шел аккуратно, движок у него заводился с пол оборота, лодка всегда в исправности. Любил он это дело. Едем в лодке, а он мне про места рассказывает. Он здесь родился и вырос, каждый уголок знает. Ровно посередине пути стоит крутая скала. Она как волнорез вгрызалась в реку. Такие скалы принято называть быками. Наверное потому, что похожи они на опору моста. Скала та была каменистая, на вершине лес растет. Так Шагриша специально поближе подплывет, что бы мне ее лучше видно было. Осмотрим ее со всех сторон, дальше поплывем. Вот уже слияние двух рек прошли. До деревни не больше полкилометра остается. Шагриша глушит мотор, причаливает к берегу. - Погоди маленько. Успеешь ты еще домой. Давай поразговариваем. - Ну, давай поразговариваем. Шагриша свернет козью ножку, закурит. - Я тут пацаном все места облазил. Вон там на Пахтайке – он кивает в сторону живописной сопки на противоположном берегу – пещер раньше было с той стороны! - А сейчас куда они делись? - Да взорвали их. Саперы приехали и взорвали. - А чего взорвали то? - Да там оружия попрятано было, еще с гражданской. Мы пацанами часто находили. Вот, значит, решили, от греха подальше это дело и взорвать. - И сильно здесь воевали? - Сильно. Вот тут бои и шли. Старики еще помнят. Черкасова трилогию читал? Вот там наша деревня описана. Только она у него Белая Елань называлась. Шагриша не торопясь курит и рассказывает про свою жизнь. Про то, как в колхозе на тракторе работал. Про то, как как-то в марте под лед провалился и чуть не утонул в реке. А потом месяц болел воспалением легких. Про то, какая рыба здесь ловится. Много чего рассказывал. Всего и не упомнишь. Я сидел рядом и слушал его речь. И так приятно становилось. Как-то тепло, уютно, душевно. Слушать бы и слушать его. Вот живет вроде человек. Тихо и незаметно. А рядом с ним хорошо себя чувствуешь. Немного погодя едем дальше. Помогаю ему донести до дома мотор. Расплачиваюсь и мы расстаемся до следующего раза. Когда река стала подмывать берег, Шагришу с матерью переселили в другой дом. Дом стал считаться сельсоветским. Года через два у Шагриши умерла мать, и он постепенно стал деградировать. Часто пил, пропил, лодку, мотор. Затосковал. Потом сельсовет его выселил. Шагшриша стал побираться по родственникам. А потом и вовсе покинул эти места. Где он жил потом – не знаю. Может, сгинул где, может все у него нормально. А жаль, что его не стало…
Lenhen: Еще в 1994 году, когда вокруг были сплошь романтики, мы познакомились с девушкой Аней. Она прожила в нашей деревне всю зиму и весну 1995 года, занималась росписью по дереву, а потом, свинтили они из общежития вслед за вожаком – Валерой Тарасовым. Снял Валера народ и погнал в Сосновку. Поговаривают в деревне, что он уехал после того, как сначала кинул местного тракториста, вывезшего ему дрова, а тот собрал мужиков покрепче, пришили они в общежитие, да и переговорили с Валерой: мол, такие как ты в нашей деревне жить не будут. Вот, Валера и загорелся идеей новой «комсомольской» стройки. Собрал он все вещи из общежития, которые были куплены вскладчину, собрал девочек помоложе, (любил он их сильно) и погнал на неудобье. Девчонки выдержали недолго. Как-то они приехали к нам и рассказали, что Валерка загнал их на разработку целины. Девчонки от дерна все руки сбили. А местная бабушка от родственников из Сосновки, знала, что вот эти девчонки заходят в лес, валятся на траву и ревут в голос часами. Единственным спасением от диктата Валеры для Аньки оказалось замужество. Но девушка она верующая, потому и мужа нужно верующего. Она выбрала именно такого. Верующий мужчина - существо особенное. Это просто «Павка Корчагин» от идеологии веры. Глаза его горят огнем, море ему по колено. Страха нет никакого, даже разумного. Короче, Анька такого и нашла. Прожили они какое-то время вместе, лето было в разгаре, пошли они за малиной. А малины в тот год в лесу росло немеряно. Ну, вот они и рвут эту малину в лесу. А малина лесная, кстати, имеет именно малиновый цвет. В садах она ближе к красному. А малиновая малина только в тайге растет. Малина там сладкая, слаще и запашистее, чем в садах. Она все лето растет в естественных условиях, иногда и воды не хватает, а в некоторых местах, ее корни по камням стелются. Так там она настолько концентрированный вкус и запах имеет – сил нет. Откроешь короб или ведерко, а оттуда – сказочный дух. И такой малины можно съесть очень много. Вот, горожане Анька с Сережкой и дорвались до этого удовольствия. Нашли огромный куст малины и едят. Время для них остановилось. Такое состояние человек испытывает только когда ему сильно хорошо, или когда он только женился… А тут два совпадения – и малина обалденная, и поженились они недавно, понятно - всякое время тут же и встанет. Время стоит, вкус притупил все остальные чувства, организм расслабился… Короче – не услышали они шороха и треска. А он был. И появился медвежонок рядом с ними. Хорошенький такой, безобидный, игривый. Встал напротив и стоит. Ну, надо же! Анька, бросив взгляд в сторону, лишь боковым зрением увидела что-то бурое рядом, и продолжала есть малину. Медленно как-то до нее дошло, что рядом – медведь. Пусть маленький и игривый, но рядом где-то ведь еще и мама его. А это уже страшно. Анька, пока мозг обрабатывал поток причинно-следственных цепочек, перевела взгляд на мишку, как-то присела , глупо заулыбалась – мишка-то симпатичный – продолжая машинально складывать малину в рот. Сережка тоже опешил, но вспомнил, что при звере улыбаться нельзя. Зверь человеческую улыбку за оскал принимает, думает, его предупреждают. Вот и стоят они – Анька с Сережкой, присев на полусогнутые, и продолжая поедать малину, и мишка, любопытный такой. Что делать – никто не знает. Вдруг раздался крик. Странный, утробный, набирающий постепенно силу. Такое во сне бывает, сначала звук не выходит, и силишься закричать, а не можешь, а потом вдруг прорывается голос. Не сразу они поняли, что кричит Сережка. Истошно, громко, с переходом на рык какой-то. Мишка постоял немножко, да как вчистил в лес! Чего ждать от этих ненормальных, которые так орут? А Сережка не сразу замолчал. До него лишь постепенно дошло, что мишки уже нет рядом. Замолчал Сережка. А ноги подкашиваются у обоих – страху то натерпелись. Лишь потом Сережка вспомнил, что не по вере повел себя. Нужно было спокойно и с достоинством принять ситуацию, а если он сам не агрессивен, то и мишка бы не напал. Ну да что было – то было. Не было веры в Сережке в ту минуту. А той же осенью Сережка исполнил веру до конца. Пошли они с Анькой в лес за каким-то лешим. И заблудились. Но паники не было. А время – к октябрю где-то. Промозгло, сыро и дождь моросит. И как назло – заблудились. То ли шли они откуда и дорогу решили срезать. Но дорогу искать нужно? – нужно. Стали искать выход к реке. Слава Богу, она недалеко была. Вышли они на берег и увидели место, куда им нужно. На другом берегу, километров за пять от их местонахождения. Сережка как истинный верующий трудностей не боялся, а Аньку он и не спрашивал - раз он взял за нее ответственность, женившись на ней, значит она ему верить должна как себе, а лучше – как богу. Решил Сережка: плот нужно делать. Нашли они с Анькой какие-то бревешки, сняли с себя лишнее, связали этим лишним бревна. Спустили на воду – плавает. Ну и ладно. Сложили вещи – плавает, значит, можно плыть. На раз-два сели они на плот: у-ух! И оказались в воде по грудь. Но плывут. Сверху – дождь, снизу – вода, в принципе – никакой разницы. Плывут. Вода забирается во все ниточки, отовсюду. Холодно! Но плывут. Героически плывут. Анька смалодушничала. Начала молиться, чтобы Бог полегче испытания послал. А испытание уже началось. Как его прервешь? Никак. А Анька молится, а ничего не меняется. Испытание продолжается… Не выдержала Анька. Взмолилась почти в голос: - Господи! Да когда ж это кончится?!! – на этих словах плот просто переворачивается. И они начинают плыть под водой. Течение сильное, плотом придавило. Сережка как-то исхитрился и сбросил плот в бок. Поплыли к берегу. Вышли на берег – а тут и дорога появилась в деревню. Плот их до самого места доставил. Вышли, у Сережки в куртке спички упакованные в целлофан оказались, развели костер, чуть согрелись и пошли до деревни. Вот какой странной может оказаться Божья помощь. Бог, пока не испытает (или пока сам человек себе испытания не придумает) – не поможет. А Сережка молодцом оказался: веру до конца исполнил. Если бы Анька не смалодушничала, то еще лучше бы добрались. Правда, нужно еще разобраться, по чьей кармической вине они заблудились… Ну да это уже не наше дело. В этот раз Сережка веру исполнил всю.
Ganesha: Lenhen пишет: Снял Валера народ и погнал в Сосновку. Валера вообще хотел бросить быть старшим, уехать вместе с Ниной в Сосновку жить собственной жизнью. Да мы сами к нему пристали- "Куда мы без тебя в этом дурдоме". Самое ценное имущество было матрасы с подушками, на которых в общинном доме мы и спали, да по 5 лопат с мотыгами. Топоры, пила у нас с Валерой были свои. Уехали: Аня с подругой, забыл как её звали, Валера, Нина с дочерью, я и приехал ещё Володя Голубков из Малой Минусы. Он был местный, здорово помог. Было у нас три мешка картошки, из той, что ещё в Качульке покупал Валера у местных алкашей, 6000 р. мешок, на наши деньги- 24 рубля. А Володя её пустил на еду, а посадили шкурки от картошки. Валера был в шоке, но вся картошка взошла.
Lenhen: Ganesha пишет: Самое ценное имущество было матрасы с подушками, - а еще вся утварь кухонная, а если считать, что во общежитии больше то ничего и не было, то получается, что раздели вы общагу полностью тогда.
Lenhen: Ganesha пишет: Валера вообще хотел бросить быть старшим, - это он, Ганеша, просто кокетничал. Он всегда любил старшим быть,а вы по молодости этого не видели.
Путник_2: Lenhen пишет: Еще в 1994 году ...
Ganesha: Lenhen пишет: во общежитии больше то ничего и не было Возьмём один из миллионов вариантов будущего. Верно говорил тогда ВХ, самое быстрое развитие человека идёт в общинных домах. Вот выполнил бы Дембель тогда заветы дорогого Учителя, сдал бы все накопленные на конец света деньги Чевалкову, отказался бы от помощи с этого света, т.е. от родителей, поселились бы вы в общинном доме, и глядишь через годик были бы уже дома. Как говорится- на свободу с чистой совестью! Ленхен, это я прикалываюсь, пожалуйста не относись серьёзно. Есть такой психологический приём- стать святее Папы Римского, в данном случае -Дембеля. Дембель, ты тоже пожалуйста не обижайся, я тебя люблю.
nadishana: Ganesha пишет: Вот выполнил бы Дембель тогда заветы дорогого Учителя, сдал бы все накопленные на конец света деньги Чевалкову, отказался бы от помощи с этого света, т.е. от родителей, поселились бы вы в общинном доме, и глядишь через годик были бы уже дома. Как говорится- на свободу с чистой совестью!Золотые слова! Если б лучше Истину исполнял, быстрее бы постиг таинство зомбирования.
strannik: nadishana пишет: Золотые слова! Если б лучше Истину исполнял, быстрее бы постиг таинство зомбирования. Не всегда так. Я плохо исполнял и за пару лет стал понимать что к чему.
Дембель: Ganesha пишет: глядишь через годик были бы уже дома. Тут уж всяко бывает. Я знаю ребят, которые очень хорошо истину исполняют. До сих пор на ЗО живут.
Lenhen: Ganesha пишет: родителей, поселились бы вы в общинном доме, и глядишь через годик были бы уже дома. Как говорится- на свободу с чистой совестью! Ленхен, это я прикалываюсь, пожалуйста не относись серьёзно. - А Нинка с Васькой до сих пор "геройствуют" -ничего у них не было, а теперь четверо детей, Нинка болеет без конца, хозяйством обросли, живуть в Малиновке, подальше от цивилизации. Но такие же важные как и 10 лет назад, когда туда свалили.
Ganesha: Ну наконец-то я услышал это имя- Нина! Самая крутая по энергетике в округе. Эх, если бы не мой "лучший друг всех времён и народов" Валера, если бы не ВХ с его языком о вечном единстве двух половинок, "таинством" венчания, далее матерные слова... ..... А болеет она оттого, что с такой чистой энергетикой очень тяжело жить на Земле. Чёрные очки, чёрные одежды немного помогают.
Lenhen: Ganesha пишет: Эх, если бы не мой "лучший друг всех времён и народов" Валера, если бы не ВХ с его языком о вечном единстве двух половинок, "таинством" венчания, далее матерные слова... ..... А вот Васька не остановился. Валера, наивняк, уехал в родной город на недельку, и попросил Ваську "присмотреть" за Нинкой. Ну, Вася и присмотрел. приехал Валера, а Васька и говорит: " Понимаешь, Валера... Как бы тебе это сказать? - короче - это моя женщина..." Вот как надо было, а теперь-то чего материться?
Ganesha: Lenhen пишет: теперь-то чего материться А у меня при слове ВХ на автомате они вылетают. Это ни к тому, что я как-то там страдаю, нас и здесь неплохо кормят, а просто Нина прекрасна.
Дембель: Ganesha пишет: просто Нина прекрасна. И при чем тут ВХ?... Вася тоже верующим был. И остается вроде.
Ganesha: О Дембель. Не было тебя на празднике венчаний 12 апреля 1994 года. Видел бы ты его ледяные глаза, слушал бы ты его ледяные речи о вечной ответственности перед ним тех, кого он обвенчал. Ужас ада был уготован тем, кто посмеет разойтись со своей половинкой, тем более тех, кого обвенчал он. Я как раз стоял за Ваней Таниным и мне было интересно заглянуть в глаза ВХ, когда он их благословлял. То, что я увидел, было неожиданно. Мне показалось, что я вижу море ненависти. Потом долго убеждал себя, что я ошибся. Напугал он мальчишку, т. е. меня.
Lenhen: Ganesha пишет: О Дембель. Не было тебя на празднике венчаний 12 апреля 1994 года. был он там, только не венчался. А венчался он осенью того же года.Я тоже смотрела в глаза ТОропа и мне было смешно почему-то. потом все хором говорили, что у него в глазах - бесконечность, а мне показалось, что он над нами стебается.
Дембель: Ganesha пишет: Мне показалось, что я вижу море ненависти. Lenhen пишет: а мне показалось, что он над нами стебается Lenhen пишет: говорили, что у него в глазах - бесконечность Бесконечность то я увидел. Бездонность, пустоту. Бесконечность она и есть пустота. Ненависти не видел, неа...
Ganesha: Пришлось, блин, мне сегодняшний вечер посвятить изучению Последнего Завета. Готовы ли вы взять ответственность, возложенную на вас Отцом?” — строго вопрошал Учитель каждую пару http://www.vissarion.ru/studies/tale_from_vadim/4/12.htm#26 Видишь, даже Вадик в ПЗ написал- строго!
Ganesha: Вспомнились незабываемые вечера с Дембелем и Мариной под гитару. Высшее удовольствие. Где бы я ни был, все тусовщики везде поют одни и те же песни. "Ничего на свете лучше неету...". Но эта фирменная Качульская. За все годы, у кого спрашивал- никто не знает. Разбросала косы русые берёза, Раскраснелись щёки с сильного мороза, Дым над крышей тонкой ниточкой струится, Значит будут звёзды виться в темноте январской ночи... По старинке ноги в валенки обую, И по снегу, как по звёздам в путь пойду я В дом, где ветер тихо хлопает калиткой По дороге лунной зыбкой я пойду к друзьям старинным... Меня встретят и за стол посадят с миром Вместе вспомним, всё что быть могло и было, Долго будет этот вечер вспоминаться, Но пора нам собираться в путь далёкий, край родимый... Разбросала косы русые берёза... Видишь, Дембель, до сих пор помню!!!
Дембель: Эта история произошла не со мной. Мне ее рассказал один мой хороший знакомый. Дело было в первый год моего и его пребывания на Земле Обетованной. Помню, меня неудержимо тянуло тогда путешествовать. Его, похоже, тоже. Новые места, новые встречи. Новые впечатления. Мой приятель возвращался в сою деревню в Каратузском районе из Имисса. Ехать вокруг до Нижних Курят – больше ста километров, а через реку – рукой подать. Вот и решил мой знакомый срезать путь. - Как переправляться через реку, правда, неясно, ну да там разберемся. Со мной Отец Небесный, он поможет. Иду я, значит, иду. Дорогу толком не знаю, а идти километров пятнадцать. Долго ли коротко ли, - добираюсь до реки. Точно вышел, не заблудился. Деревня на той стороне. И тут я задумался, а и в правду, как переправляться через реку? Глянул налево, глянул направо – ни лодки, ни плота. Решил переправляться вплавь. Примерно посреди реки в этом месте остров – там передохну и дальше. Снял одежду, связал в узел, привязал на спину. Поплыл. А дело было в конце сентября. Вода уже холоднющая. Плыву и чувствую, силы кончаются. Одежда намокла, потяжелела, грести тяжело. Уж и не помню, как доплыл до острова. На берег выполз, сил нет. Обратно уже не выплыву. А до противоположного берега еще далеко. Стремнину то я еще не переплыл. Спички отсырели, костра не разжечь, холодно. А на том берегу – моя деревня. Собаки лают, трактор слышен. Стал орать, вдруг кто услышит. Ору, ору – а все без толку. Не слышит никто. И на берег никто не выходит. Чувствую, орать так придется до утра. Решил – сделаю плот. Стал выбирать бревна потолще. Стал их ворочать – ни в какую. Бревна тяжеленные. А у меня сил почти не осталось от холода. Выбрал бревна поменьше. Связал их с помощью штанов. На мое счастье доска на берегу валялась – значит, весло у меня есть. Помолился. Ну, теперь в путь. Оттолкнул плот, уселся на него и… ушел под воду по пояс. Бревна то маленькие, да еще мокрые. Ну да тут не до комфорта. Гребу что есть мочи. Плот неповоротливый, все норовит под воду встать бортом. Тогда он перевернуться может. Непонятно, то ли к берегу грести, то ли плот по течению ставить. Короче говоря, отнесло меня километра на два ниже деревни. Выбрался на берег – рук, ног от холода не чувствую. А на дворе ночь уже. Рубаху кое-как натянул, обулся и бегом до деревни. Так два километра и бежал. Хоть немного согрелся. Вот так вот я путь срезал…
Ganesha: В августе 95 года я работал в Петропавловке. Был там Толя, который потом руки отморозил. И вот как-то смотрю- Толя все ходит на остров, что-то там делает. Спросил его. Он говорит- по дороге в Нижние Куряты- около 200 км., а по Казыру намного ближе. Хочу сделать плот, на острове вдоль берега полно сухостоя, и сплавиться. Я сразу стал упрашивать- возьми меня с собой. Сосновку повидаю, Качульку. Берёт. С утра пошли на остров, спилили 9 стволов средней толщины, связали их верёвками, сделали две скамейки, чтобы не сидеть в воде, сделали что-то типа руля из доски, 4 шеста для управления. Загрузили все наши немногочисленные пожитки, Толин велосипед. Разулись, чтобы обувь не намокла. Ну и поплыли. Не иначе дух Фёдора Конюхова вселился в нас. Тишина, покой, берега мимо плывут. Вдруг наростающий грохот- порог.Прошли. Шум порога после прохождения сразу исчезает. Опять легко. После нескольких порогов нам стало не по себе. Чтобы успокоится стали грызть гречку, у Толика был баальшой пакет. Только хруст гречки возвращал нам спокойствие. Вообщем как вспомню это плаванье, так вздрогну. Там и на резиновой лодке с вёслами тяжело, а мы были на неуправляемом плоту. Особенно запомнилось одно место, где река врезалась в скалу и поворачивала под углом 90 градусов. А посредине этого поворота был валун, сверху его накрывала вода и водопадом скатывалась с него. Не то, что пристать к берегу, управлять плотом мы не могли. Он нёсся как торпеда. Вообщем вынесло нас на валун, прыгнули мы с него всем нашим плотиком, я был впереди, встал в воде в полный рост, вода была по шею, носки ног чувствовали плот. Одной рукой держал свою сумку со всем моим имуществом и документами, ещё удерживал велосипед, а другой поймал одну Толину калошу. Вторая медленно проплыла мимо меня, я ей сказал- прости Толя, рук больше нет. Мы всплыли. Оглянулся- Толик тоже на месте, держит свою сумку и калошу. Казалось- больше адреналина мой организм не примет, но путь то ещё не закончен. Тихая вода, эа нами мирно плывёт караван из разных наших досочек, наш руль, шесты. Один у нас остался. Плотик заметно разболтался, но ещё держится. Наконец доплыли до первого знакомого места-Таят. Причалили в заводи отдохнуть. Я говорю, всё, дальше я только пешком. Толя упорный, говорит, что хочет плыть до финиша, т. е. до Курят. Дал мне свой велосипед и вещи. Всю дорогу до Курят меня дико трясло. Приехал я туда часов в 5 вечера. Толи не было до 10. Слава богу, доплыл. Хорошо, говорит, что со мной не поплыл. Плот стал полегче, а там такие скалы пошли, в сантиметре от них проходил.
Lenhen: Ганешка! как ты все здорово помнишь! - просто люблю тебя за это. Ты уехал еще до полного мрачняка, а то время тусовочное было, балдежное.
Дембель: Ganesha пишет: Был там Толя, который потом руки отморозил. Кстати, мне эту историю Толя и рассказал.
Дембель: В первые годы, помню, все шальные были. Ничего не боялись. Даже женщины. Это потом, когда Гена на Тибер-куле утонул, и нескольких женщин были изнасилованы мужиками, которые подвозили их на таежных дорогах, народ стал чуть-чуть поосторожнее.
Ganesha: Это не Гена из Гелнджика, хранитель Гуляевской часовни, самый безобидный человек на свете?
Дембель: Нет, тот Гена крутым туристом был. А Гену из Геленджика топором зарубили.
Apologius: Интересно, чего это людей так тянет на пересечение водных преград то вброд то в плавь?
Ganesha: Да просто денег ни у кого не было на человеческий транспорт. Такая роскошь только у ВХ.
carlos7@mail.ru: Ganesha пишет: Это не Гена из Гелнджика, хранитель Гуляевской часовни, самый безобидный человек на свете? Да, Гена мне тоже очень нравился. Мы с ним в Мульге играли в шахматы. Он был великий шахматист. Обыграть его невозможно было.
carlos7@mail.ru: *PRIVAT*
Lenhen: ПЕРЕВЕДИ...
Дембель: Ganesha пишет: Вспомнились незабываемые вечера с Дембелем и Мариной под гитару Ганеша, а ты про Маринку что-нибудь слышал?
Ganesha: Нет, если знаешь -расскажи.
Дембель: Приходилось ли Вам когда-нибудь путешествовать автостопом? И не от одного населенного пункта до другого – соседнего, а километров эдак, на 100 – 150, и не где-нибудь, а в глухой таежной зоне, где машины почти также редки, как вертолеты, а вертолетов здесь, можно сказать, вообще нет? Вообще-то я не принадлежу к той славной категории хипующих молодых людей, которые постигают мир с помощью автостопа. Для них это, в какой-то степени, образ жизни. Со своим негласным кодексом – никогда не голосовать, никогда не платить за проезд и так далее. Вовсе нет. Да и не так я молод. Просто довольно долго, почти двенадцать лет, мне пришлось жить на границе двух вселенных. Одна из этих вселенных называется современная цивилизация. Ближайший ее более-менее крупный центр, город Абакан располагался в 130 км от моего дома. Другая – так называемая земля обетованная, со столицей в городе Солнца, расположенном в глухой сибирской тайге. До него и того больше – все 150 км с гаком. Автостопом я передвигался регулярно, но не потому, что мне это очень нравилось. Не потому, что не любил автобусы и прочие удобства цивилизации. Вовсе нет. Просто по-другому передвигаться было нельзя. Либо автобуса ждать долго, либо билетов на него нет, либо автобуса нет. Есть одно железное правило, которое я усвоил еще во времена своего студенчества, когда мотался по Новосибирской области по стройотрядовским делам. Если сел к кому-нибудь в кабину, не спи ни в коем случае. Разговаривай, стихи читай, но не спи. Иначе быть беде. И до дома не доедешь. Однажды мы с другом на его машине возвращались с церковного праздника к себе в деревню. Дорога домой была дальняя, плохая, ехали как всегда поздно вечером. Ехали не одни, в салоне на заднем сиденье – куча наших ребятишек. Уже ближе к полуночи нестерпимо захотелось спать. Хоть спички в глаза вставляй. Моему другу - тоже. Что делать? И тут мы начали петь. Надо сказать, что ни он, ни я это делать совершенно не умели. Жена мне не раз говорила, что я мог бы зарабатывать себе на жизнь пением. Люди бы платили мне деньги, что бы я замолчал. Но тут делать нечего. Да и нет никого вокруг. Пели мы фальшиво, зато громко. Мы пропели почти весь репертуар Макаревича, Высоцкого и Розенбаума. К концу дороги охрипли от усердия. Замолчать мы решились только на въезде в деревню, да и то что бы не напугать мирно спящих деревенских собак. Зато благополучно доехали. Но петь приходится редко. Обычно достаточно просто поговорить с водителем. Он ведь везет тебя не ради денег, а потому что ему скучно. Особенно водителям-дальнобойщикам. К тому же они благодарные рассказчики. Только уши подставляй, да поддакивая изредка впопад, или уточняй что-нибудь. А если у вас еще окажется какой-нибудь общий знакомый – все. Он в следующий раз опять тебя подберет. Иногда берут из жалости. Как-то раз мне пришлось ехать в Абакан встречать свою семью. Дело было в воскресенье, никаких автобусов не предвиделось, Поздняя осень (или ранняя зима?) – точно не помню. Помню, что в этот день резко похолодало. Мороз – 20 градусов, резкий пронизывающий ветер. Я к такому изменению в погоде оказался не готов. Оделся не очень тепло. Когда вышел на повороте шоссе, понял что околею очень быстро. Стоять на месте – холодно. Идти вперед мешает встречный ветер, нужно разворачиваться спиной. Так что же вы думаете? Меня подбирала первая же машина. Водитель одной из них, даже извинился, когда меня высаживал, так как ему было дальше не по пути. В общем, доехал до Абакана я очень быстро. Денег не взяли ни копейки. Летом же – наоборот. Как правило, водители радуются твоему активному образу жизни. Они даже подбадривают, мол, давай, шагай быстрее! Гиподинамия – твой враг номер один! Но так тоже не всегда. Однажды у меня в жизни сложилась критическая ситуация. Мне необходимо было каждый день мотаться в районный центр, что почти в тридцати километрах. Жена была в больнице, дома маленькие дети. Видимо в небесной канцелярии на этот период выдали мне поездной билет. Меня подбирали везде, подбирали молча и везли куда надо. И так – несколько дней подряд. А может канцелярия ни причем, просто вид у меня был такой, что невозможно было не взять? Иногда приходится стоять подолгу. Иногда уезжаешь очень быстро. Отчего это зависит – не знаю. Очень помогает молитва. Бывало, стоишь, стоишь - никто не подбирает. Начинаешь молиться. Не успеешь прочитать молитву в сто тридцать третий раз, глядь - машина тормозит! Когда долго не берут, успокаиваешь себя тем, что Отцу на небе виднее, когда к тебе нужную машину подослать. Те, кто не берут – злые суетные люди. А вот тот, кто взял, он как раз тот, кто нужен. Именно с ним мне надо повстречаться и о чем-нибудь поговорить. Ясное дело! Поездка последователей на Гору – это особое таинство. Вы даже не представляете, насколько сюрреалистично выглядят разряженные дамы, загружающиеся в кузов КРАЗа. Прямо таки колонна радостных демонстрантов со святящимися улыбками, разноцветные одежды – и все это в кузове огромного грузовика. Вокруг - глухая тайга. Грязища, комары. А что делать? А кому сейчас легко? Хорошо, что так можно ехать. Пешком хуже. Согласитесь - неудобно путешествовать по тайге пешком в красивом платье. Да и утомительно это, не один десяток километров надо пройти. А возвращение с Горы? КРАЗ довезет только до Петропавловки, дальше – как можешь. До моего дома порядка ста пятидесяти километров, кому-то добираться еще дальше. На следующий день несколько десятков людей пытаются уехать. Попутки в этих местах – редкость. Автобус всех не берет. Тут уж кому как повезет. И так – каждую неделю. Потому, что истинно верующий должен подниматься для работы на Гору каждую пятую неделю. Едешь, на случайно подобравшей тебя машине и видишь то там то тут одиноко шагающего по таежной дороге путника. Романтика! Самый яркий случай произошел у меня в самом начале моей жизни на Земле Обетованной. Жил я со своей семьей в Имисском (это сорок километров от райцентра Курагино). Мы с женой и двухлетним сыном добираемся домой из Минусинска. Вечер. Стоим на выезде из райцентра. Автобусов уже не будет. Мне завтра на работу, поэтому уехать надо обязательно. Машин нет очень долго. Одна из наших попутчиц не выдержала и вернулась в поселок – искать ночлег. Мы упорно стоим. Вдруг из-за поворота вылетает жигуленок и тормозит возле нас. Водитель машет рукой, мол, садитесь быстрее. Сели на заднее сидение. Поехали. Только почему-то едем очень быстро. Скорость – под сто километров в час. Уже больше ста. Начинает доходить, - что-то тут не так. Вдруг водитель оборачивается к нам и спокойно так говорит: - Да вы не бойтесь, я ведь пьяный! А потом так же спокойно, как бы сам с собой, рассуждает: - А чего вам бояться, вы же, если что, сразу в рай попадете». Вот так да! Влипли. Пытаюсь его вразумить: - Да ты не спеши, нам в рай еще рано! Помедленнее, пожалуйста! Дети у нас, сам понимаешь. Водитель не понял. - Да все нормально будет, вот увидишь. Я – мастер! Я раньше гонщиком был! Этого еще не хватало, бывший гонщик, да еще пьяный. Что делать? Становится страшно. Не сговариваясь, начинаем с женой молиться. «Господи, только бы все было хорошо! Господи! Останови машину!» Проезжаем Бугуртак. Кончается асфальт и дорога резко поднимается в гору. Я тут вообще-то недавно жил, дорогу знал не очень хорошо. Пытаюсь выяснить у водителя, нет ли другой дороги. - Нет здесь другой дороги! Если не нравится – вылезай из машины! А сам поддал газу. В какой-то момент, на крутом вираже, машину занесло влево. Водитель профессионально бросил руль в эту же сторону, но машина уже стала неуправляемой. Все произошло очень быстро. Соображать было некогда. Нас занесло несколько раз, развернуло и потащило юзом. Чудом не перевернувшись, машина съехала задним мостом в кювет и остановилась. Все. Тишина. Сразу и не понятно, что случилось. Испуга не было. Сидим в салоне и молчим. Медленно приходим в себя. Водитель побелел как полотно и, кажется, протрезвел. Он вылез из кабины и ошалело огляделся. Сначала на след машины на дороге. Потом на машину. Затем опять на дорогу. Мы с женой переглянулись – молитва подействовала! Стали вытаскивать машину, – ни в какую. Сидим крепко. Водитель отойдет, умоется холодной водой, снова пытается выехать. Никак. Нас только двое, кювет глубокий. Пытаемся выбраться уже минут двадцать. Никак. Водитель присел возле машины. Похоже, он уже пришел в себя окончательно. - Ты думаешь, меня мастерство спасло? Меня Бог спас! Только он сказал, из-за поворота появилась встречная машина. Из нее вышли четыре мужика. Молча и деловито подошли к нам и вшестером мы легко вытащили нашего жигуленка. Мужики уехали, а мы поехали дальше. Оставшуюся часть пути мы проехали очень медленно. Скорость – километров тридцать – сорок. Водитель рассказал нам, что он из рода староверов. И дед у него был старовер, и мать, и отец в Бога верил. Только он, вот, неверующий. – Хотя, наверное, Бог есть – заключил он. До деревни добрались мы уже затемно. Заходим в общинный дом. Старший по дому нас спрашивает: - На чем доехали? - На молитве! – выдохнула жена.
zombelj: Это, случайно, не Олег был из Курагино? Тоже гонщик-лихач, он часто меня на дорогах ЗО выручал.
Дембель: zombelj пишет: Это, случайно, не Олег был из Курагино? Я не знаю его имени. Как-то не поинтересовался
Lenhen: Дембель пишет: Либо автобуса ждать долго, либо билетов на него нет, либо автобуса нет. - а чаще всего нет ни автобуса, ни билетов, ни денег на него. Если не нравится – вылезай из машины! А сам поддал газу. В какой-то момент, на крутом вираже, машину занесло влево. - мне хочется добавить к рассказу Дембеля. я сидела на заднем сиденьи, и водила несколько раз ерничая, пророчил нам рай. Я мысленно взмолилась: Госоподи! останови его, охлади голову его! Когда машину поволокло юзом, я даже испугаться не успела, только маленький Игнат вытолкал меня из машины. Вышли, посмотрели на машину, - она по оси стояла в гальке, которой была отсыпана дорога. Водила действительно протрезвел. Помолчал, походил и пошел к речушке, смочил темя, охладил голову. И произнес: - Думаете, мастерство меня спасло? Ага - фиг! Бог меня остановил. - Он извинился. И буквально минут через 5-7 едет встречный УАЗик. Он нас и вытащил. Остаток дороги мы ехали почти крадучись. А водила уже совсем в другом тоне с нами разговаривал.
Ganesha: В августе-сентябре 95 года я работал в Петропавловке на очередном доме ВХ. В один из дней работал топором, и вот он соскользнул и я рубанул себя по ноге. Это не потому, что я такой несчастный, попадал во всякие истории, просто на ЗО всегда что-то случалось. Такого количества людей с отрезанными на циркулярке пальцами я нигде больше не видел. Всё просто- приезжали не плотники, а циркулярка- первый инструмент. Ну вот, рубанул. По кости, но вроде неглубоко. Пошёл в дом. Андрей Ташланов и Андрей решили помочь, я отказывался. Они насильно взяли за руки. Пошли. Через несколько минут у меня пошли классные невиданные глюки. От мира остался один цвет - серебрянный, цвет ртути. Серебрянная трава, вот проходим серебрянные кучи картофельной ботвы. Супер! Я и боли забыл, хотелось получше рассмотреть такую красоту. Потом мир погрузился в темноту. Через некоторое время всё стало обычным. Обидно. Пролежал я два дня. На третий решил, пора вставать, хромая пошёл прогуляться. Смотрю- увидел меня Коля Белгородский, наш старший, идёт навстречу. Лицо серее ночи. Сразу догадался, почему. Говорит: "Тебе надо уезжать. Извини, у нас нет условий для лечения". Я уже привык, что речи о любви у ВХ идут только когда люди на него работают. Чуть что не так, он включает волчьи законы. Просто усмехнулся про себя. А нерв я всё-таки себе перерубил, голень навсегда ничего не чувствует, память блин.
Ganesha: Может кто помнит, как в 92-94 гг. рекламным коньком ВХ были инвалиды из Минусинского дома инвалидов. Всё, говорили им, ваше тёмное прошлое закончилось навсегда, будете теперь жить, как у христа за пазухой. А сколько роликов про них сняли! ВХ поправляет подушку, ВХ держит за ручку. Инвалиды плакали от счастья. Интересно, как сейчас им живётся?
Дембель: Ganesha пишет: Интересно, как сейчас им живётся? Несколько лет назад я кое-кого из них видел на празднике 18-го августа
strannik: carlos7@mail.ru пишет: Он был великий шахматист. Обыграть его невозможно было. Вспомнился некто Валентин из Каратуза (сейчас имеет дом в Качульке). Рьяный виссарионовец. В 2000-2002 годах был во главе небольшой группы последователей. Запрещал играть в шахматы, читать книжки. И его слушались, считали авторитетом. Увёл молодую жену Даниса. Потом она вернулась обратно к мужу. Сейчас живут в Курагино.
Дембель: Про ЗО я ничего нового не написал, так что публикую просто байку. чтоб маленько дискуссию разбавить. А то страсти иногда прям таки и кипят... ********************** Горная тропа, петляя между камней, постепенно поднималась вверх. Тяжелый рюкзак давно уже натер плечи. Пот заливал глаза. Противно ныли покалеченные руки. - Ну все, вернусь домой, завяжу с горами! – Говорил я сам себе. – Ну сколько можно? Столько лет летом в горах зимую. Вот другие люди - как люди, в отпуск едут на юг, на море. Пляж, солнце, девушки красивые! А тут, ну прямо как проклятый. Себе я себе уже все давно доказал, чего же еще надо! Такие невеселые мысли крутились у меня в голове. Честно говоря, идти наверх совершенно не хотелось. А отказаться было нельзя, потому что я был в команде, и заменить меня было некем. Завтра полезем на стену. А сегодня,.. эх, сегодня! В то лето я впервые попал в по-настоящему высокие горы. Не Гималаи, конечно, но все-таки вершины выше шести тысячи метров. До этого я так высоко еще не забирался. Масштаб совершенно другой, аж дух захватывает. Горы огромные и величественные. Юго-Западный Памир. Шардарьинском хребт. Южная стена пика Энгельса. Самая граница с Афганистаном. Сборы начинались трудно. Накануне отъезда из Оша я чем-то здорово отравился. Температура - под сорок, желудок - аж наизнанку выворачивается. Впереди путь длиной почти в семьсот километров из Оша до Хорога. Я никак не мог понять, как это мне удастся доехать, и при этом еще и не помереть где-нибудь по дороге. Естественно, никаких автобусов до Хорога нет, только попутные дальнобойщики. Азия-с! Дорога была долгая и трудная, в раскаленной кабине ЗИЛа. По дороге я не только не помер, но даже, к своему удивлению, почти поправился. Только водитель во время пути все удивлялся, почему я ничего не ем? - Э, дорогой, плов кушай, да? Почему нет? Как в горы ходить будешь? Кушать тебе надо! А мне нельзя. Все двое суток пути только сухари и черный чай. Причем в сухом виде. Так шеф велел. Ну, шеф, то есть тренер, у нас авторитет непререкаемый. Раз сказал, значит так и надо. - Э, дорогой! Раз живот болит, шашлык скушай, сразу все пройдет! Нет? Ну, как знаешь. Тем не менее, в конце пути чувствовал я себя вполне сносно. Дорога была очень интересной. Любителям странствий – рекомендую. Впечатления – незабываемые. Памирский тракт – дорога стратегического значения. Она связывает ворота Ферганской долины - город Ош и южную границу Советского Союза. В Афганистане в то время еще шла война, так что документы за время пути у меня погранцы проверяли раза три или четыре. Конечный пункт моего пути – небольшой горный кишлак Зунг, что в Ишкашимском районе Хорогской области Таджикистана. Кишлак расположен на нашем берегу реки Пянж. На другом берегу – уже Афганистан. Там – душманы. Сотни километров безлюдной пустыни. Цвета – только красно-коричневый, и зеленый. Сопки, сопки, - покуда хватает глаз. Где-то на юге горы постепенно становятся выше, на их вершинах уже белеет снег. Под вечер первого дня пути подъехали к высоченному перевалу, высотой больше четырех километров. Стемнело, перевала уже не видно. Только огоньки машин то там, то тут. Кажется, что они не едут по дороге, а летят по небу. Прямо не машины, а самолеты. Здорово! Машина задрала кабину, водитель включил форсаж, и мы с натужным воем поползли наверх. По пути нам попадались грузовики-самолеты, с которыми едва можно было разъехаться на горном серпантине. Долгий путь наверх. Я все время боялся, что мотор заглохнет и нас понесет вниз. Но водитель был невозмутим и даже весел. Интересный мужик. Узбек лет сорока. Довольно общительный и добродушный. Правда, киргизов ненавидел тихой ненавистью, примерно также как некоторые наши теперешние патриоты евреев. В конце концов, мне надоело слушать его антикиргизскую ругань, и я спросил его прямо в лоб: - Слушай, а кого вы больше не любите, русских или киргизов? - Э… Понимаешь, узбек очень дружелюбный народ. Он со всеми в дружбе живет, и с русским тоже. Но киргизы!.. И опять за свое… До места я добрался в конце второго дня пути в числе первых. Позже стали подтягиваться остальные ребята. Через сутки собрались все. Приехал грузовик с экспедиционным снаряжением. Ну вот, все вместе, слава Богу! Ночевка за кишлаком прямо на поляне, под открытым небом. Все постепенно затихало. В вечерних сумерках растворялись очертания гор. Алая полоска на западе постепенно таяла, на небе одна за другой зажигались яркие звезды. Тепло, уютно, красиво... На юге уже Каракорум. Ух, и высоченные там горы! Таких я еще не видел… Утром, ни свет, ни заря, нас разбудил пасущийся неподалеку ишак. То ли он был сексуально озабочен, то ли сам по себе характер у него такой скверный, но не проснуться от его истошного крика было невозможно. - И-и-и-и-и-А-а-а! И-и-и-и-и-А-а-а! Вот, блин, - началось в колхозе утро! Попытки отогнать ишака камнями к успеху не привели. Ишак отбежал на безопасное расстояние - и снова за свое: - И-и-и-и-и-А-а-а! И-и-и-и-и-А-а-а! Похоже, спать больше не придется. Ну да ладно. Может быть, тут у него работа такая, людей будить в полшестого утра? Кто их тут знает. Восток дело тонкое… Восток и впрямь дело тонкое. Нас заранее предупредили местные жители: - У нас тут не так, как у вас. Власть у нас есть, но она местная, не советская. - Горы!.. На Памире живут очень интересные люди, памирцы, или бадахшанцы, как они сами себя называют. Не дай Бог, если ты по ошибке назовешь их таджиками. Обида будет кровной. Бадахшанцы и таджики ненавидят друг друга. Нигде в Средней Азии я не видел столь эмансипированных женщин, как на Памире. Кожа светлая, волосы черные как смоль, глаза голубые. Смотрит тебе прямо в глаза, взгляд прямой, открытый. - Здравствуй! – Вот тебе - на, она даже здоровается первой! На Памире мое мнение о забитости среднеазиатских женщин сильно поколебалось. Сами памирцы считают себя потомками Александра Македонского, - ариями. - Искандер-Коль видел? Озеро Александра, по-вашему. Там, по преданию, Александр, во время индийского похода оставил своих боевых слонов, так как они не смогли перейти через памирские перевалы. Александр – наш предок! Живут бадахшанцы невероятно бедно. Одеваются кое-как. Жилище их представляет собой невысокое строение из самана. Дома одноэтажные, окон почти нет. Пьют они памирский чай. Мне предложили такой выпить в одном из домов. Зеленый чай с молоком и с солью. Выпить такой чай я смог только из большого уважения к хозяину. И то не до конца. Питаются памирцы мясом баранов. Еще у них очень вкусный хлеб – лаваш. В отличие от дрожжевого хлеба лаваш никогда не плесневеет. Живут памирцы непонятно чем. Нищета жуткая. - Ради гостей живем, – сказал нам председатель сельсовета. И добавил со вздохом, - А гостей-то нету! Днем к нам в гости забрел старлей-пограничник с расположенной неподалеку погранзаставы. Мы напоили гостя чаем, накормили, чем могли. Неторопливо шла беседа. Как там в Союзе? Как перестройка идет? А у нас? А что у нас? У нас тут тихо. Духи головы здесь не показывают. Курорт! Года три спустя, уже после вывода советских войск из Афганистана, душманами была полностью уничтожена одна из застав Ишкашимского погранотряда. Из погранцов тогда не выжил никто. Я все время после этого вспоминал того старлея. Был ли он там? Остался ли жив? А тогда там было мирно и спокойно. Войска еще были в Афгане, Советский Союз еще не распался, мы планировали свои восхождения. До восхождений, правда, было еще далеко. Нужно было забросить экспедиционный груз выше по ущелью. С рюкзаком часа три хода. Если сопровождать ишака, - то все четыре. Слава Богу, с ишаками проблем не было. Такса стандартная. Десять килограмм – рубль. У каждого ишака свой поводырь, местный пацан лет десяти – двенадцати. И мы, как сопровождение. Глаз да глаз нужен, иначе груза недосчитаешься. Тяжелый рюкзак, пекло, тягучая горная тропа, уходящая вверх. За плечами килограмм тридцать, на спине ишака все шестьдесят. Вот бедные животные. Всю жизнь ишачат. За что их так Бог наказал? А мы? Нам то легче? Ну, пожалуй, легче. По крайней мере, в два раза. Иногда ишак отказывался идти дальше. Тогда сопровождающий его мальчуган брал палку и бил его по морде. Аргумент всегда действовал. Бедолаги… За день успевали сделать один рейс. В конце третьего дня пути весь груз был заброшен наверх. Начиналось самое интересное… Для меня сборы в том году начались очень трудно. Тренировочное восхождение прошло, правда, без особых проблем. Затем предстояло подняться на первый в моей жизни шеститысячниек. И вот тут меня прихватила горняжка. Горняжка - горная болезнь, сказывается на человеке всегда, когда он после перерыва попадает на высоту. Вызвано это недостатком кислорода. Поэтому, перед сложными восхождениями альпинисты всегда делают акклиматизационные выходы. Нужно чтобы организм привык к высоте, акклиматизировался. И вот мы идем на гору. Медленно и упорно поднимаемся вверх. Погода отличная. На небе ни облачка. По очереди топчем снег. Постепенно начинает кружиться голова. Пока не очень сильно. А тут еще эти проклятые кальгаспоры! Это любопытное природное явление я встретил впервые именно там. Кальгаспоры – это ряды ледяных сосулек, как пчелиные соты, преграждающие путь. Обойти их не получается. Приходится пробиваться прямо через них. Сосульки эти высотой почти метр. Перешагивать через них очень трудно, особенно с рюкзаком за плечами. Стали срубать их ледорубами. Работа выматывающая. Гораздо труднее, чем просто снег топтать. Может быть из-за них, может быть из-за того, что я как следует не восстановился после болезни, только стало мне в какой-то момент очень скверно. Так скверно, как, пожалуй, до этого никогда еще не было. Перед глазами круги мерцают, в ушах тихий звон стоит, а самое плохое, сердце бьется неровно. Постою. Отдохну немного, делаю шаг, другой, третий… Все – силы кончаются. Стою, лбом в ледоруб уперевшись и пытаюсь отдышаться. Подышу немного, начинаю себя уговаривать. Ну еще десять шагов, десять! Потом отдых. Ну давай. Раз,.. два, три,.. четыре,.. пять,.. шесть. Все, больше не могу. Сердце – как двигатель у автомобиля, когда неопытный водитель забыл поставить рычаг на скорость. Давит на газ, движок ревет, а машина ни с места… Во попал! И тут я вспомнил свой сон, который несколько раз я видел этой весной. Синее-синее небо. Белый-белый снег. Девственная чистота и свежесть. Снежный склон. Я стаю на нем и любуюсь горами. Тут до меня доходит, что картинка, которую я сейчас вижу, точь-в-точь как из моего сна… И шагу не могу сделать. Обидно, до слез! Я, может быть, смог бы идти, да ребята уж больно далеко оторвались. Мне бы пожевать чего-нибудь, чаю попить … А так все, НЕ МО-ГУ! Добираюсь до плоского камня и ложусь прямо на него… Господи, какое блаженство! Идти никуда не надо, покой, умиротворение… Кричу ребятам, что бы меня не ждали и впадаю в дрему… Сколько я так пролежал уж не помню. Часов пять или шесть. Было мне хорошо. А когда ребята вернулись после восхождения (до гребня оставалось совсем немного), и покормили – и того лучше. Так что в первый раз на шесть тысяч подняться я не смог. Правда, потом были еще восхождения. Потом… потом на спуске после одного из них я сорвался. Ночевали мы на гребне горы. Позади маршрут 5-й Б категории трудности. Утром рано встали, перекусили, сходили на вершину, чтобы поменять записку. Теперь вниз. Спуск не казался опасным. Снежный кулуар, который мы уже проходили во время предыдущего восхождения. Правда, проходили мы его в конце светового дня. Снег тогда был мягкий, раскисший. А сейчас было еще утро. И снег превратился в ледяной наст. Мне бы одеть кошки. Да как-то не подумал об этом. Спускаемся вниз по набитым ступеням. Ледоруб на изготовку. Все как полагается. В какой-то момент ноги соскальзывают (лысые подошвы вибрам!) и я лечу вниз. Успеваю перевернуться на живот и зарубиться ледорубом. Фу, не улетел!.. Осторожно встаю. Настроение уже не такое беззаботное. Что делать? Одевать кошки сейчас? На крутом склоне это делать очень неудобно, да и рюкзак может укатиться вниз. Начинаю спускаться дальше. Шаг, второй, третий. Нога опять соскальзывает. Опять пытаюсь зарубиться. На этот раз неудачно. Ледоруб вырывает из рук и я, набирая скорость, начинаю скользить вниз. А в самом низу, между прочим, скальные сбросы. Если не успею до них затормозить, то все, - каюк мне. Торможу - как могу, голыми руками по льду. Почти в самом низу спускается Леха. Была - не была. Решаю - врежусь в него. Если вы по коридору, Мчитесь на велосипеде, А на встречу вам из ванной, вышел папа погулять, Не сворачивайте в кухню, в кухне жесткий холодильник. Тормозите прямо в папу. Папа мягкий, он простит! Так кажется у Остера? Леха, правда, обиделся. Зато я затормозил. Встал сам не свой. Ребята при виде моей физиономии начинают хохотать. Представляю картинку – очки разбиты, под глазом - фингал, на лбу – ссадина. А руки... тут уже не до смеха. Руки возле запястий я содрал до самого мяса. М-да-а…Ну ладно, руки замотал бинтом и поплелся вниз. В этот же день спустились до базового лагеря. После пятерки Б полагается два дня отдыха. Но отдохнуть не удалось. Предстояло серьезное восхождение. Тоже 5 Б, но только еще сложнее. Нужно было пройти по центру одного из бастионов пика Литва. В верхней части предполагались участки с отрицательной кривизной. И тренер отправил нас на занятия по отработке подъема по перильной веревке. Нужно было хорошенько отрегулировать жумары, пристроить рюкзак, на маршруте это нужно будет делать без ошибок. Мне идти на занятие неохота. Во-первых, у меня с этим все в порядке, все подогнано. Во-вторых, руки сильно болят. Мне бы отлежаться. - Шеф, может я не пойду? Ты же знаешь, у меня все ОК. - Знаешь что, Лешка, ты себя бережешь очень. Если хочешь с ними идти на гору, иди на занятие. Вот непруха, но идти на занятие надо. По большому счету шеф прав. Шефа мы все любили и слушались. И вот горная тропа, петляя между камней, постепенно поднималась вверх. Тяжелый рюкзак давно уже натер плечи. Сегодня второй день отдыха. Ничего себе отдых! В гробу я такой отдых видал. И вообще, видал я ваши горы в телевизере. Иду и чертыхаюсь. Поднимаюсь на небольшой взгорок. Здесь можно сделать привал. Сажусь на камень, достаю флягу с водой. Оглядываюсь. И вдруг… Нет, вроде бы ничего не произошло. Все как было, так и осталось. Но мир внезапно стал иным. В меня как вселилось что-то. Будто какие-то неведомые силы раскрыли мою черепушку. Вложили в нее что-то, и снова ее закрыли. В результате я увидел мир совершенно по-другому. Он словно преобразился. Передо мной по-прежнему стояли горы. Но это уже были не огромные мертвые камни, покрытые снегом и льдом, как мне казалось до этого. Это были живые, исполинские существа. Они жили своей особенной жизнью, ведомой только ими самим. Им дела не было до нас, с нашими мелкими амбициями. И все вокруг было живое. И река. И ледник. И облака. Мир ожил. Он наполнился необычными красками. И я увидел себя со стороны – мелкую букашечку, которая тужиться что то из себя представлять, самоутверждается, покоряя вершины. А они даже этого и не замечают. Они стоят тут миллионы лет, еще столько же простоят. От нашей цивилизации ровным счетом ничего не останется, а они будут дальше жить своей особенной жизнью. И до того мне мелочными показались все мои проблемы – болячки, усталость. Мир вокруг меня стал совсем другим, а мне в нем нужно было просто жить. Жить и радоваться. Пожалуй, здесь начался закат моей спортивной карьеры. По инерции я ходил сложные восхождения еще несколько лет. Но все больше мне нравилось просто быть в горах. Просто там находиться. Я поднимался на какой-нибудь отрог, и часами мог смотреть на текущую внизу реку. Душа наполнялась спокойствием и умиротворением… Горы отныне стали для меня домом, а не соперником… Почти в самом конце подъема – еще один подарок. Уже вечерело. Впереди и вверху возвышается громада пика Энгельса. Самая высокая вершина этого ущелья. Солнце уже село за гору. Но было еще светло. Облака, проплывающие над вершиной, были окрашены в необычайно красивые пурпурно-розовые цвета. Все-таки как красивы горы вечером! Сама южная стена Энгельса отливает чернильно-синеватым оттенком. Из-за цепочки гор, слева видна огромная белая шапка. Это возвышается вершина пика Маркса – высочайшая точка в этом горном районе. Высота его почти семь километров. Ясное вечернее небо пересекает тень от вершины. Вот тебе - на! Тень на совершенно ясном небе! Просто удивительно красиво и необычно. Беру фотоаппарат и делаю несколько снимков. Позже я их разглядывал. Все вроде там есть. И облака, и вершины, и тень на небе. Но все как-то не так. Я до сих пор не знаю, отчего это – то ли на фотографии не так все ярко, толи состояние сейчас другое? Мое лирическое настроение улетучилось, когда я добрался до верхнего лагеря. Все уже в сборе и явно чем-то озабочены. Оказывается, группа наших ребят во время восхождения попала под водопад. Причем хитрый такой водопад им попался. Большую часть дня он молчит – ни капельки. А в какой-то момент – раз, и словно ковшик кто-то перевернул. А ребята как раз под ним были. Вымокли до нитки. Сухих вещей не осталось. Стали спускаться вниз, но засветло вряд ли успеют. Если ночь их застанет на маршруте, то будет им скверно. В горах ночью на высоте всегда мороз. Они попросту могут замерзнуть. Нужно брать теплые вещи, горячий чай и идти к ним навстречу. Сказано – сделано. Дорога была уже знакома, маршрут мы тоже себе представляли. Дорога до начала их маршрута заняла примерно час. Внизу оставили ненужные сейчас вещи – продукты, палатку, лишнее железо. И наверх… Уже стало темнеть, когда мы до них добрались. Ребята двигались еле-еле. Мокрая одежда покрылась ледяной корочкой, так как уже изрядно похолодало. Они очень обрадовались сухим свитерам, горячему чаю. Делаем привал, разводим примус… Ну вот и все, теперь можно вниз. Спустились мы часа в два ночи. Назавтра решили свой выход не отменять. Жаль, что выспаться не получится. …Восхождение проходило удачно. Маршрут был вполне проходимым. Каждый знал свое дело. Я тогда шел вторым и выколачивал из стены промежуточные крючья. Работа очень тяжелая. Особенно если учесть, что снизу к тебе привязан твой рюкзак. А веревка уходит то влево, то вправо. Первый лезет там, где легче. Его задача – пролезть и закрепить перильную веревку для остальных. Остальные как-нибудь. В конце дня вылезли на шикарную полку. Тут не одну, тут несколько палаток можно поставить. Правда, снега на полке нет. Но это не беда. Он был на веревку ниже. Двое добровольцев спустились вниз и стали набивать свои куртки снегом. Ну вот вроде и все. Можно поужинать. Целый день работаешь без еды. Обедать некогда, да и негде. Так, сунешь в карман шоколадку или горсть изюма, что бы совсем скучно не стало. Гораздо сильнее страдаешь от неутолимого желания пить. Чтобы попить, нужно расстегнуть рюкзак и достать оттуда флягу. Зачастую, на стене это просто не получается сделать. С едой вообще на высоте проблема. Вкус меняется. Хочется резких вкусовых ощущений во рту. Особенно кислого. Ешь, зачастую, потому что знаешь - так надо. Аппетита, как правило, нет. Зато всегда хочется пить. Так как вода здесь дистиллированная, то напиться ею невозможно. Чем больше пьешь, тем больше мучает жажда. Нужно пить чай, или компот, или сок какой-нибудь. За вечер выпивали по нескольку литров жидкости на брата. Утром на опухшие рожи друг друга страшно смотреть. К тому же, из-за неудобной ночевки (спать приходится, не снимая снаряжения, пристегиваясь к перильной веревке) тело все затекало. Да и на улице еще холодно. Бр-р. Жуть, одним словом. Утро в горах – самое противное время. Однако же, не все так плохо. Постепенно кровь разгоняется по телу. А тут и чаек подоспел. Горячий чай растекается внутри тебя, кажется, согревая душу. Все становится очень даже сносно… Все, - пора собираться в путь. Тут и силы откуда-то берутся, и утро уже не такое противное… В конце второго дня пути у нас случилось ЧП. Леха передвигался вбок по горизонтально натянутым перилам. Маршрут уходил резко вправо. Леха, пристегнувшись к веревке скользящим узлом, шел ногами по небольшой полочке, почти трещине. В какой-то момент его ноги соскользнули, и он повис на перильной веревке. Тяжелый рюкзак перевесил, и Лешка стал переворачиваться вниз головой. Наверное, он здорово перепугался, так как не увидел никакой другой возможности, кроме как сбросить рюкзак вниз. Когда Лешка появился из-за угла и сказал нам об этом, мы были в шоке. Потеря случилась очень серьезная, особенно если учесть, что в том рюкзаке были все наши продукты. Сразу стало как-то невесело. Настроение как-то испортилось. Ночевали мы с грустью в душе. Ну сами посудите – какая в душе может быть радость, если сутки не жрамши, и завтра, считай, еще столько же. Нам бы ноги дотащить до конца маршрута, с такой жизнью. На ужин разделили поровну то, что осталось. Горстка изюма и несколько карамелек. М-да. Не густо… Утром попили кипяточку - и в путь. Впереди – самое интересное, внутренний угол с отрицательной крутизной. По-русски говоря, нависающий угол. Первый пролез без проблем. Повесил веревку. Полез второй. А я все это дело фотографировал. Красота! Веревка тоненькая, ее на фоне неба не видно. Скал тоже. Человек висит, как в небе парит. Только рюкзак, почему-то между ног болтается. В общем, все оказалось не так страшно. Зря душа грустила. Сил нам хватило, прошли мы быстро, спуск также прошел без приключений, все по тому же снежному кулуару. Когда спустились вниз к началу маршрута, Леха вдруг молча встал и пошел в сторону. Сначала мы ничего не поняли. Потом мелькнула догадка. Неужели?.. Не может быть… Когда ликующий Лешка появился из-за скалы с рюкзаком, мы глазам не поверили. Вот это да! Расскажешь кому – не поверит. Он притащил тот самый рюкзак, который выронил накануне вечером. Нам очень крупно повезло, потому что маршрут, который мы прошли, оказался очень крутым. Рюкзак пролетел вдоль стены сверху до низу и шлепнулся почти на то самое место, откуда мы стартовали вверх.. Ну, правда, поободрался немного. Круглая фляга с сиропом, которая лежала внутри рюкзака, стала немного плоской. А так – ничего. И тут мы закатили пир. Мы отрывались за все те два дня пути, которые по неволе постились. Ели мы долго и тщательно. И дело даже не в том, что у нас был зверский аппетит. Нам казалось недопустимым возвращать продукты вниз. Орехи с медом, курага, сгущенка… Конечно, на романтический ужин в ресторане это не тянуло, но необычность обстановки добавляла ощущениям некоторую изысканность. В общем, хорошо то, что хорошо кончается. Сборы на этом, правда, еще не окончились. Были еще восхождения, среди них - самое сложное. Ребята должны были идти свою первую шестерку – маршрут шестой, высшей категории сложности. Компания у нас тогда была молодая, опыта не хватало. Но его недостаток мы с лихвой компенсировали напором и спортивной злостью. Я и еще несколько ребят остались в верхнем лагере в качестве спасательного отряда. А команда пошла на восхождение. При серьезных восхождениях всегда должен быть внизу спасательный отряд. Мало ли чего в горах случается. Иногда и мне приходилось кого-нибудь спасать. Чаще - просто помогать на спуске, встретить, напоить горячим чаем, взять часть чьей-нибудь поклажи. Иное восхождение забирает к концу пути все силы, - без остатка. В верхнем лагере мы провели несколько дней. Высота штука серьезная. Здесь даже ничего, вроде бы, не делая, все равно теряешь силы. Я для себя сделал вывод, что там, где трава уже не растет, долго находиться нельзя. Раны на руках который день не заживали. Аппетита нет. Скучно. Из развлечений – только подзорная труба, которая направлена на стену, по которой идет группа. Вот мы и пялились в нее по очереди, как в театре. Видно все очень хорошо, только движения все какие-то неестественно плавные. В конце третьего дня восхождения группы сижу на камне и разговариваю с парнем, который собирается спускаться вниз. Рюкзак у него уже за плечами, вот-вот тронется в путь. Вдруг ощущаю резкий толчок. Как будто я сижу на стуле, а кто-то подошел незаметно сзади и пнул кирзовым сапогом снизу сиденья стула. Вокруг повисла тишина. Она длилась очень долго, наверное секунды полторы. А потом со всех сторон раздался ужасный грохот. Я оглянулся - и не поверил своим глазам. Как будто какой-то незримый великан взял своими незримыми ручищами горные склоны и слегка так встряхнул их, как встряхивают покрывало, когда хотят избавиться от накопившейся в нем пыли. В одно мгновение горы преобразились. Сотни тысяч тонн камней полетело со склонов. Горы очистились от снега и льда, столб пыли повис в воздухе. Землетрясение! В голове мелькнула мысль – как ребята на маршруте? Бегом наверх – к трубе. Возле нее уже тренер. Долго, очень долго ничего не говорит. Потом поворачивается к нам: «Вроде целы!». Ребятам просто фантастически повезло. Как раз в это время они проходили ключевой участок маршрута – нависающий карниз. Посыпавшиеся сверху камни пролетели мимо них. Их спасло то, что они находились под защитой карниза. Так везет далеко не всем. Примерно полгода спустя, во время землетрясения на Памире так же вот погибла альпинистская сборная Красноярска. Красноярцы пытались совершить зимнее восхождение на пик Коммунизма - высочайшую вершину Советского Союза. Рухнувшая ледовая стена не пощадила никого… Один из наших ребят потом мне рассказывал: - Сначала ничего не понял. Стена вдруг, ни с того, ни с сего отошла от меня метра на полтора, а потом вернулась обратно! Потом когда камни посыпались, сообразил, что к чему. В общем, хорошо, что хорошо кончается! Еще ребята рассказывали, что перед восхождением, Мишка, капитан команды, долго разглядывал в карманное зеркальце волдыри на своем носу. Потом он бросил это самое зеркальце в палатку, да неудачно. Зеркальце попало на камень и треснуло. Мишка, стало быть, бочком, бочком, незаметно так зеркальце это задвинул подальше, что бы никто его не видел. А ребята увидели. Так и шли они весь маршрут, - Мишка делал вид, что ничего не случилось, а ребята делали вид, что ничего не видели. Только после восхождения об этом друг другу рассказали. Короче говоря, не сработала примета. Команда прошла маршрут. Все вернулись живы и здоровы. Можно даже сказать, на тот момент они были счастливы. Потом мы все вместе спускались вниз. Эвакуировали базовый лагерь. Потом была фляжка спирта вечером в палатке. Потом была родоновая баня… Вот про родоновую баню не рассказать не могу. Я вообще-то любитель русской парной, веничком люблю попариться. А там парной не было. Зато были горячие родоновые источники. Температура - градусов шестьдесят, рука долго не терпит. А родоновые они, потому что газ родон в воде растворен. Текут эти самые родоновые источники прямо по земле. Бадахшанцы приспособились на них бани ставить. Вырывается бассейн, обкладывается плитняком. Две трубы на выходе – одна сверху, другая снизу. Одна труба на входе. Вокруг бассейна домик ставят из глины. Все как полагается - раздевалка, мойка, бассейн. Затыкают нижнюю выходную трубу. Вода наполняет бассейн. Температура у нее уже пониже - градусов сорок пять – пятьдесят. Тело уже терпит, хотя и на пределе. Когда я в этот самый бассейн погрузился, думал все – хана. Как говорится, дух вышел из тела. Вроде как не намного, но вышел. Вроде я, и в то же время не я, а кто-то другой со стороны на меня смотрит. Или я смотрю на себя, точнее не на себя, а на то, чем я в этот момент был. Тьфу, совсем запутался… Какое-то время спустя я снова вошел в себя. Появилась такая легкость, такая расслабленность во всем теле… Любителям мухоморов и всякой там анаши рекомендую – бросайте вы эту свою гадость. Лучше парьтесь в родоновой бане. Ощущения незабываемые, честное слово! Правда, может статься, для полного кайфа нужно будет перед этим сходить пару – тройку шеститысячников. А может и не надо. Это уж кому как повезет…
Ganesha: Вот это у Дембеля- РАССКАЗ. Про баню тоже расскажу. В Мульге жил такой местный житель- Тимофей. Сурьёзный мужик, фронтовик. Славка с Алёнкой и Гера с Леной, приехавшие первыми, нашли с ним общий язык, да и скучно ему было жить одному на старости лет, вообщем в общинниках он нашёл положительные для себя моменты, хоть и не понимал, за каким они сюда забрались. И была у него баня на берегу горного ручья. Мы в ней с удовольствием парились. И вот один раз мы с Юрисом (тем самым) напарились как следует и решили искупаться в этом ледяном ручье у мостика, чуть ниже бани, там было глубже, можно было даже поплавать. Ну вот, бухнулись мы в эту воду, покричали как полагается, вышли и пошли назад в баню. И вдруг я чувствую, что лечу. Тела нет. Пытаюсь с неожиданным удивительным смехом сказать об этом Юрису, а он тоже смеясь подтверждает, что тоже чувствует этот кайф. Вроде тело есть, оно идёт, но мы его не чувствуем, мы летим. Так и долетели до бани.
Lenhen: Ganesha пишет: Так и долетели до бани. а вы однако летчики!
brizolkin: Ganesha пишет: ВХ поправляет подушку, ВХ держит за ручку. Ну прямо как депутат перед выборами.
Ganesha: brizolkin пишет: Ну прямо как депутат перед выборами. А Вадик очень любил снимать крупным планом скупую слезу инвалида, медленно текущую по щеке.
Ganesha: Меня особенно поразил на ЗО дух древней культуры, которым пропитана Минусинская котловина. Древняя изолированная среди Сибири цивилизация, по рассказам археологов сущевствовавшая одновременно с древним Египтом. Она и сейчас оказывает очень мощное энергетическое влияние. Я был поражён, увидев выставку детского рисунка. Дети рисовали одни символы. Ничего общего с рисунками детей в наших краях. Открыв сайт Надишаны, увидев рисунки, сразу понял, что Надишана тоже пропитался этой энергией. А музей Мартьянова чего стоит! А каменные столбы на улице у музея в Абакане! Космос! Лишь одно меня смутило. В музее Мартьянова меня заинтересовали предметы из бронзы- два полукруга, соединённые перемычкой. Я спросил у экскурсовода- что это. Она говорит, что они сами не знают, но таких предметов находят очень много. Похоже, если два их соединить, а перемычку связать верёвкой, на предмет для связывания передних ног лошадям, но они меньше лошадиных ног. И тут я вспомнил картинку из учебника истории про Древний Египет. Там рабов связывали, заведя им руки за спину и связав их выше локтей верёвкой. А тут вместо верёвки- настоящие наручники, многоразовые, соедини их и свяжи посередине верёвкой. Удобно. Это было рабовладельческое общесто, пропитанное мистериями. Вот где ВХ впитал дух рабовладения. Такая вот моя версия.
Дембель: Ganesha пишет: Вот где ВХ впитал дух рабовладения. Хорошо еще, что ЗО находится не в Хургаде...
Ganesha: Дембель пишет: Хорошо еще, что ЗО находится не в Хургаде... Но какую-то фигню Карлос там всё таки подхватил. От гороскопов больше не прётся, крутой секс ему подавай. А я то хотел ему удовольствие доставить, проявил интерес к его увлечению. Вот и конфе он почти не появляется, у меня одни знакомые как закрутили сексуальную энергию, месяц из постели не вылазили, не ели и не пили реально, им сексуальной энергии на всё хватало, наверное и Карлос завис. Кайфует гад, аж меня пробирает.
Lenhen: Ganesha пишет: Но какую-то фигню Карлос там всё таки подхватил. - тебе б такую же!?
Ganesha: Lenhen пишет: тебе б такую же!? У нас такая фигня завтра начинается, но я не поеду, буду всё ждать и ждать гороскоп.
Lenhen: Ganesha пишет: буду всё ждать и ждать гороскоп. а если чего не получится, то Карлос будет виноват в срыве такого кайфа! Не шлет гороскопу Ганеше, титан тантрический!
brizolkin: Ganesha пишет: У нас такая фигня завтра начинается, но я не поеду, буду всё ждать и ждать гороскоп. Карлос! Вышли гороскоп Ганеше. Эй, Карлос...Тантришься сам - позволь другим!
Ganesha: Ссс-пасибо друзья!
Дембель: Ganesha пишет: Карлос! Вышли гороскоп Ганеше Карлос сменял мантры на тантры, - ему сейчас не до этого!
nadishana: Дембель пишет: Ganesha пишет: цитата: Карлос! Вышли гороскоп Ганеше Карлос сменял мантры на тантры, - ему сейчас не до этого! Мне тоже хотел сделать, я ему даже дату рождения посылал. Но даже не буду напоминать - важными делами человек занят.
Lenhen: nadishana пишет: Но даже не буду напоминать - важными делами человек занят. он-то занимается, а Ганеша даже заняться не может, все ждет и ждет... Энергию сублимиравает куда попала.
Lenhen: nadishana пишет: Но даже не буду напоминать - важными делами человек занят. Скрой эту часть поста, а то Карлос заметит и поймет, что это - напоминание. У тебя "корректор" есть? Берешь и закрашиваешь.
nadishana: Lenhen пишет: Скрой эту часть поста, а то Карлос заметит и поймет, что это - напоминание. Не заметит, она маааленькая...
Lenhen: nadishana пишет: она маааленькая... - хи-хи
Дембель: Карлос, немедленно забудь дату рождения Надишаны!
Дембель: В 1998 году мне довелось поучаствовать на Горе в мероприятии под названии "очистка леса от мусора". Несколько ранее была проведена вырубка тайги на участках, предназначенных для строительства и огородов. На три дня братьям было разрешено пользоваться бензопилами. Деревья на участках повалили, но они еще долго лежали где-попало. В конце концов лесники стали угрожать штрафными санкциями, в случае, если участки не будут очищены от леса. И вот субботник. На Гору поднялось огромное количество народа с топорами и двуручными пилами. Особенно заметны были усилия таятской, верхнекурятской и петропавловской команд. С шумом, с гиканьем, дружно тягали они бревна. Деловые стволы в одни штабеля, осинник, который годится на столбики - в другой, березы на дрова - в третий. Ветки собирались в огромные кучи и сжигались в виде огромных факелов. Меня поразила безалаберность, с которой подходили к этому общинники. Костры были огромные, ветер - довольно сильный, погода в августе - очень сухая. Кажеться дунь ветер чуть посильнее - и все, пожара не избежать. У меня особое отношение к лесным пожарам. Я пережил разные стихийные бедствия - и лавины, и землетрясение, и наводнение. Но самое страшное стихийное бедствие из тех, которые мне пришлось пережить, - это лесной пожар. Как-то на Алтае мне пришлось тушить в лесу огонь. Мы стояли цепочкой и сбивали ветками пламя. Языки пламени обходят тебя справа, обходят тебя слева, кажется, еще немного, и огненный круг замкнется сзади тебя, и ты уже не спасешься. Внутри поднимается паника, хочется все бросить и бежать куда подальше. Наверное это просыпается самый древний животный страх - страх животного перед стихией огня. Это выше разума, ты сдерживаешь свой страх только волей. Ты стоишь, и как древний гоплит, держишь строй. Пожары в домах - это не так страшно. Еще мне довелось наблюдать лесной пожар уже в Качульке. Каждую весну там местные жители пускают палы - поджигают старую траву. Считалось, что это способствует новому урожаю. При этом выгорало очень много деревьев в лесу. Однажды, такой пал перекинулся на верхушки деревьев, начался веховой пожар. Огонь шел яркобагровой, гудящей стеной. Погода стояла сухая и ветренная, огонь на противоположном берегу Амыла поднимался выше кустов, выше деревьев, казалось, он поднимался выше Пахтайки - небольшой сопки на том берегу реки. Мне даже звонили на мой домашний телефон, с дальнего конца деревни: А что это у тебя там горит? А это не у меня горит. Если огонь ветром перенесет на этот берег, то всей деревне мало не покажется. Хорошо, что Амыл - речка широкая. особенно весной. Пронесло тогда. Пронесло и в 1998-м и на Горе. Когда мне показалось, что пожар уже неминуем, на наше счастье пошел дождь и загасил костры-факелы. Помню, тогда я это воспринял как заботу Отца о своих неразумных чадах. А горцы были невозмутимы, они восприняли дождь как должное - мы же на ладони Отца, что с нами может случиться плохого?
Lenhen: Герман. Мое первое знакомство с ним было в Качульке. В день, когда в деревенское общежитие въехали ребята из Мульги. Лена с Германом были в этой компании. Они сразу показались интересными. Она – врач-анестезиолог. Он – повар по основному образованию. Но к тому времени они были просто хиппи из Питера. Оба имели наркотическое прошлое. У Германа был опыт тяжелых наркотиков. У Лены – не буду врать какой, но девочка Ева, которую Лена родила еще в период увлечения наркотой уже имела психические отклонения. Наверное, нет человека в Качульке, который не помнит вопли Евки, когда у нее чего-то не получалось. Но дело не в этом. Уже в который раз у меня повторялась история: бросишь взгляд на незнакомого человека и вдруг понимаешь –МОЙ человек. Еще в Новосибирске я так сошлась с несколькими людьми. Причем, я не делала никаких шагов сама, чтобы знакомиться. Просто становилось ясно, что я хочу с этим человеком подружиться. И проходило не больше месяца, как знакомство случалось. И действительно, оказывалось, что мы говорим на одном языке, читаем одни книги, ценим одни и те же вещи. Так и с Леной и Германом. Мы заобщались пока они жили в общежитии. А потом, как-то в октябре, Герман пришел ко мне с Евой и попросил: «Пусть она хоть немного побудет в нормальном доме, ребенку очень нужен свой дом и уют». Евка прожила у нас дня три. Я с нею сладила, хотя не сразу. Пришлось просто идти на жесткость иначе она садилась на шею. Фальшивые тетушки так ее распустили, что она, в принципе одаренная неглупая девочка, стала цинично им мстить. Она кусала их и била по лицу, а тетушки трындели: вот, ты меня бьешь, а я все равно тебя люблю. Тогда она выделывалась еще больше: «Ах так! Ты меня любишь? Ну, на тебе еще!» При всех ее проблемах, Евка была очень неординарным ребенком. Она слушала музыку и видела ее в цвете. У нее были цветовые ассоциации на звук. Она сочиняла сказки. Зимой, когда они жили у нас, Евка сидела на печи, и все время звучала: она рассказывала странные истории про трех героев – змею Савосю, кошку Трехцветку, и какую-то Медьяру. При этом она все время находила какие-то веревочки и, разместив веревочку между пальцами руки, оживляла свою змею. Змея тряслась, шевелилась а Ева придумывала все новые и новые истории. Позже, когда она пошла в школу она стала их записывать. А Ленка ее за это гоняла почему-то. Ева хранила сказки у нас. Они до сих пор у меня есть. Ленка не любила Евку. Относилась к ней очень жестко. Иногда мне просто было обидно, что вот пятилетнюю девочку так уделывает собственная мать. К ноябрю мы пригласили ребят к себе. Я писала об этом в мемуарах. Лена ждала второго ребенка, Герман был очень дружен с Евкой. Евка дружила с моею Наташей. А еще Герман шаманил. Его дед был якутским шаманом. И когда мама Германа вышла замуж за русского, родила Германа, дед отрекся от дочери, силой забрали Герку и воспитывали в семье шамана с целью передать все свое уменье и чутье Герману. Но не тут-то было. У Герки был абсолютный музыкальный слух, художественный дар, учился он очень хорошо. Но властность бабушки и деда его доставала жутко. При шаманских заморочках, из него делали типичного мальчика со скрипочкой. Но не учли свободолюбия и нервной возбудимости мальчика. Бабка была очень властной и полностью контролировала жизнь ребенка. С матерью он почти не виделся. Лет в 14 бабка его достала до печенок. Он срывался, пробовал убежать из дома. Потом в порыве ярости взял и грохнул бабушку. И ушел дня на три. Поболтался и явился в ментовку с повинной. Получил шесть лет колоннии. Короче – вышел в 20 лет, когда у сверстников уже прошли первые романтические отношения, прошло становление и формирование целей в жизни…Вышел и растерялся. А куда теперь? Мама купила ему комнату в Питере, там он выучился на повора, но тусовался среди художников, музыкантов, хиппи. Все взапой читали Кастанеду, увлекались всякой магией, курили траву и дурили на всю катушку. Первой его женщиной оказалась соседка по квартире, старше его на 12 что ли лет. У них родился сын, которого Герман всегда любил, даже на ЗО привозил. Потом они в Питере встретились с Леной и там произошла роковая любовь какая-то. Их так сцепило, что когда мы их увидели на ЗО, нам казалось, что они только поженились. А они к тому времени прожили вместе уже лет пять. На ЗО они приехали в феврале 1994 года. Вышли с поезда, напились пива и поперлись в гостевую квартиру. Вот с таким пивным выхлопом и ввалились туда. Сначала они обитали в Минусинске. У Вовы Хомякова, у которого мы прожили в Имисском три месяца. Когда я начала рассказывать им о Вове, и процитировала его, то Лена с Геркой привели еще ряд типичных высказываний и мы расхохотались. К маю они перебрались в деревню и лето провели в Мульге. Моя Наташа даже побывала в лагере в Мульге. Ребятишки ходили на Джаланжу и собирали камешки, в которых были видны кристаллики золота и граната. У моей мамы до сих пор эти камещки лежат. Стоит рассказать, насколько неоднозначными были мои отношения с Германом. Он был страшным чаеманом. Мы купились на его чай. Лучше, чем делал чай Герман, никто не делал. А тогда же это было делать нельзя. Жили они с Леной настолько взаимопроникновенно, что мне казалось, что такая пара никогда не расстанется. Они понимали друг друга и никого вокруг не видели. При этом всем становилось рядом хорошо. Я не видела, чтобы они ссорились. А вообще я к ребятам привязалась сильно. Я их искренне любила. Мы много общались до февраля 95 года. Короче – до моего явного и демонстративного отхода от веры. А потом они замкнулись. На все налагалась еще и усталость: они понимали, что мы их кормим. Герман реально нигде заработать не мог. А Дембель ставил его в полную зависимость от нас. Он давал поручения, как хозяин и требовал полного исполнения Истины. Если до моего отхода мы дружно саботировали запреты Дембеля, то после – расстановка сил в доме поменялась. Со мною они уже так не общались, а замашки Дембеля, присвоившего себе этих людей, Германа злили. Ребята стали искать возможность уйти. При этом хозяином то Герман был никаким: как добывать еду в деревне он не знал. Да и не хотел он ее добывать. В июле они родили дочку у нас на первом этаже, а в августе переехали в другой дом. Месяц мы друг к другу не ходили. Так надоели. Леха для них нашел возможность приобрести картошку, но Герману в лом было ее копать. И в зиму они остались с морем морковки и четырьмя мешками картошки. После переезда Герку стало крутить сильно. Еще по зиме он делился со мной, что когда впервые увидел Вс подумал: « вот сидит сумасшедший и сводит с ума других, козел». Но ради Лены стал играть по этим правилам. Я его смущала своим неверием, он очень дорожил отношениями с женой. Поэтому демарши по борьбе с чайными и табачными слабостями, неправедными и вольными разговорами в доме случались регулярно. Хотя после таких демаршей, все равно весной мы брали с Германом корзинку, ставили в нее кофеварку с только что вскипевшей водой, брали кофе и сигареты и шли в рощу, рядом с нами. Сидели там часа два, курили, дули кофе и трындели. Там была свобода. Где-то в ноябре, месяца через два после переезда от нас, ребята стали голодать отчаянно. У них была только морковка. Картошка кончилась. А Лена еще кормила ребенка. И Герману стало совсем тошно. ОН понял, что не в состоянии кормить семью и впал в депрессию, да такую, что хоть – в петлю. Он стал приходить ко мне в нору. Мы подолгу общались и искали выход. Ленка тоже видела, что Герке плохо. Короче – решили ребята возвращаться в Питер в марте 1996 года. Я тогда так тосковала. С одной стороны я радовалась за ребят, а с другой – я снова осталась одна. Но мне казалось, что это – навсегда. Весною 1999 года ребята вернулись. Мама Германа дала им денег на дом, Герман поработал в Финляндии, они приехали и купили дом в Верхних Курятах. К тому времени там уже жили Валера Тарасов с очередной молодой женой, Нина и Саша Балодисы, Гринберги Лида, Ихил и их сыновья : Ян, Марк и Стас. Короче – народ весь знакомый. Они там купили дом. Уже весной я приехала к ним в гости. У нас уже был маленький Илья, а у Лены с Германом – Женя, третий ребенок. Вроде обосновались. Какое-то время Герка работал с Максом в плотницкой бригаде. Шел 99-й год. Время треугольников. Как раз в тот день, когда я впервые поехала к ним в гости, 20 мая, мы досаживали картошку и к нам пришла на помощь дама из верующих. Культуры в этой даме не было вообще, а весу было центнера полтора. Я стояла с лопатой, а дама неосторожно поздравила меня с разводом. ( я еще не знала про треугольники). Я удивилась и обескураженно произнесла: « А по сопатке?» Гала настойчиво продолжила: когда в доме нет единства – то пора разводиться. Я уже в то время поняла, что Вс понятнее в интерпретации дураков. Умные все облагородить норовят. А дурак как услышал, так и сказал. У него тяму нету придумать что-то свое. Меня все это разозлило тогда, а Дембель судорожно пытался заткнуть сестру. Да где там? ЕЕ уже несло. Короче – я взяла лопату и угрожающе пошла на нее: блин, четверо детей! И тут какая-то дура трындит про развод. Я психанула и уехала в Куряты. У Германа мне все понравилось. Дом большой. Устроились не по бичевски. Музыки новой полно. Короче - отдых. Как-то прошло лето. У Дроздовых умер Аркашка и я решила уехать к Герке, чтобы не быть на похоронах ребенка. Я бы просто не смогла там находиться. Уже были проповеди про треугольники. Уже в общинной моде стал Мон Тек Чиа. И народ бредил сексом. Я приехала к ребятам и мы опять долго трындели. Запиывали новою музыку и тут забрел один их друг. Парнишка вида индейца. Две косы до плеч. Хайратник. Ухи проколоты. Весь такой креативный-креативный. В принципе, ничего. Я возмущенно распространялась по поводу треугольников и не могла понять их смысла, а этот юноша долго мне пытался объяснить кайф от двух женщин.( Я не знаю, сколько их у него было, но его первая жена его явно довела до поиска второй. Она бродила по лесу , встречала Снегурочек и слушала фанатичную маму.) Дело было к вечеру и я вдруг почувствовала, что этот индеец так внимателен и нежен, что вот-вот попытается взять ответственность и за меня. Мы с Геркой пошли курить. До весны 2000 года мы не виделись. До меня доползли слухи, что у Ленки с Германом – дело швах. Вот те – на те! Я не поверила даже. Весной поехала. Правда. Лена выгнала Германа и нашла себе нового мужчину. А Герман жил неподалеку в домике. Он забирал к себе детей, занимался с ними, рисовал, лепил из глины. Собирал папоротник весной и лисички – летом. Сдавал и на это жил. Детей он всегда очень любил. Ева до последнего считала его отцом. Было очень больно видеть развал пары, в которой оба – дороги. Но вот от Лены я слышала только ругань в адрес Герки, а Герман ни разу, ни слова плохого о ней не сказал. По-моему он до конца не верил в их расставание. А потом приехал наш общий друг Витька Хабаровский. Он познакомил Германа с очень хорошей женщиной - Раей. Она его подлечила, одела, обогрела. Детей они к себе брали. Работали вместе. Они поженились и какое-то время жили.Ленка в то время все пыталась не дать Герману уехать их Курят. Ей было удобно, что Герка рядом и любит детей, и – наверное – ее. А еще ей ведь было откровенно скучно с новым мужем. Герман всегда ее понимал, он был очень тонок душевно. И уж как он ее любил – никто так не полюбит. Как я теперь знаю – с Раей они расстались. Герман живет в Курятах и ничего не хочет менять. А Лена родила еще двоих детей и живет в Гуляевке. ЕЕ новый муж тоже на наркоте сидел долго, и сейчас, по-моему, сидит. Но считает себя продвинутым верующим. Он такой весь деловой хохол, на понтах! Я знаю, что Ленка с отцовского наследства купила ему несколько машин, он их колотил одну за другой. И, Боже мой, как он скучен! Ева очень рано вышла за кого-то замуж. Короче – так.
nadishana: Lenhen пишет: Он познакомил Германа с очень хорошей женщиной - Раей. Она его подлечила, одела, обогрела. Детей они к себе брали. Работали вместе. Они поженились и какое-то время жили.Ленка в то время все пыталась не дать Герману уехать их Курят. Ей было удобно, что Герка рядом и любит детей, и – наверное – ее. А еще ей ведь было откровенно скучно с новым мужем. Герман всегда ее понимал, он был очень тонок душевно. И уж как он ее любил – никто так не полюбит. Как я теперь знаю – с Раей они расстались. Герман живет в Курятах и ничего не хочет менять. А Лена родила еще двоих детей и живет в Гуляевке. ЕЕ новый муж тоже на наркоте сидел долго, и сейчас, по-моему, сидит. Но считает себя продвинутым верующим. Он такой весь деловой хохол, на понтах! Я знаю, что Ленка с отцовского наследства купила ему несколько машин, он их колотил одну за другой. И, Боже мой, как он скучен! Ева очень рано вышла за кого-то замуж. Lenhen пишет: До весны 2000 года мы не виделись. До меня доползли слухи, что у Ленки с Германом – дело швах. Вот те – на те! Я не поверила даже. Весной поехала. Правда. Лена выгнала Германа и нашла себе нового мужчину.Так называемый бытовой сюрреализм. На ЗО я сделал потрясающее открытие: большинство людей не принадлежат себе самим и не хотят принадлежать. Их действия диктуются неконтролируемыми эмоциональными протуберанцами, глюками, случайными (и целенаправленными) внешними воздействиями. Для ВсХс это идеальный контингент. Особенно остро я это осознал после того, что произошло с моим лучшим другом Йоулем. Когда нибудь тоже напишу об этом длинный рассказ. История с Йоулем изменила меня необратимо, я как будто проснулся от летаргического сна. Одно дело когда ты видишь маразм которым братья и сестры занимаются вокруг тебя, может быть они всегда были такими и без ВсХс. Другое дело, когда ты знал человека 10 лет и вдруг за несколько месяцев в процессе промывания мозгов он как будто стал невменяемым. Именно после случая с Йоулем я стал понимать кто такой Виссарион Христос и что он умеет делать.
Дембель: nadishana пишет: Другое дело, когда ты знал человека 10 лет и вдруг за несколько месяцев в процессе промывания мозгов он как будто стал невменяемым. А ты можешь привести другие примеры?
nadishana: Дембель пишет: А ты можешь привести другие примеры? другие примеры чего?
brizolkin: Lenhen пишет: Ленка с отцовского наследства купила ему несколько машин, он их колотил одну за другой. И, Боже мой, как он скучен! Действительно скучен: хоть бы одну не разбил.
Lenhen: nadishana пишет: Другое дело, когда ты знал человека 10 лет и вдруг за несколько месяцев в процессе промывания мозгов он как будто стал невменяемым. Дык! У меня Дембель за день изменился так в 93-м! утром ушел один, вечером пришел чужой человек.
Lenhen: brizolkin пишет: Действительно скучен: хоть бы одну не разбил. от скуки и разбивал, поди...
Lenhen: nadishana пишет: другие примеры чего? Дембель привык не договаривать. Наверное, примеры того, как после 10 лет знакомства, и месяца промывания мозгов люди невменяемые становятся вменяемыеми... такими: , или такими - .
Ganesha: Вчера мы устоили хоршую вечеринку. Приехала из Москвы наша бывшая атаманша, душа компании. Вот по поводу Геры и других как раз в тему. Приезжают в Москву немцы всякие, психологи, работающие с родом. И все как один подчёркивают отличие в работе на Западе и работе с русскими. На Западе в род далеко не надо лезть, всё по верхам, а у нас- такого в роду понамешано! Приходится работать с родственниками чуть ли не до татаро-монгольского ига. Сплошные извращения, убийства, издевательства власти, постоянный отъём денег, голод. И всё это лезет в нашу жизнь, записано в наших программах поведения.
brizolkin: Ganesha пишет: Сплошные извращения, убийства, издевательства власти, постоянный отъём денег, голод. И всё это лезет в нашу жизнь, записано в наших программах поведения. Не только. Возникает вопрос: что мы сделали для того, чтоб наши потомки также не программировались? Думаю, что это важно.
Ganesha: brizolkin пишет: что мы сделали для того, чтоб наши потомки также не программировались? Думаю, что это важно. Я считаю, что надо перестать всё сваливать на "мы". Где много народа, там никто ни за что не отвечает. И находятся всякие придурки, пользующиеся этим. "Я вам покажу свет в конце тоннеля, только отдайте мне свою душу". "Не надо думать- с нами тот, кто всё за нас решит". Висяк тем и опасен, что создаёт задел зла на будущее, сознательно всеми способами вводит людей в неуправляемые состояния. Куёт рабов, культивирует страхи и подчинение чужой воле. И рожайте мол побольше детей на ЗО, и хорошо, что они потом не задерживаются на ЗО, а то слишком мирно на Руси стало.
brizolkin: Ganesha пишет: Я считаю, что надо перестать всё сваливать на "мы". Сваливать не надо. Надо себя спросить. "Мы" в смысле: я и ты.
Ganesha: brizolkin пишет: Сваливать не надо. Надо себя спросить. "Мы" в смысле: я и ты. Большой вопрос. Думаю, лучше без теорий, жизнь сама подскажет, что делать. Она добрая.
brizolkin: Ganesha пишет: Думаю, лучше без теорий, жизнь сама подскажет, что делать. Она добрая. Вот и предкам подсказала жизнь.
Ganesha: brizolkin пишет: Вот и предкам подсказала жизнь Я после ВХ с своими советами как жить завязал.
Ganesha: Lenhen пишет: мы брали с Германом корзинку, ставили в нее кофеварку с только что вскипевшей водой, брали кофе и сигареты и шли в рощу, рядом с нами. Сидели там часа два, курили, дули кофе и трындели. Там была свобода. Я в память об этой роще даже картинку в бане повесил, напоминающую её. Берёзки над обрывом.
Дембель: nadishana пишет: другие примеры чего? Примеров того, когда хорошо известный тебе человек, за очень короткое время становится невменяемым. brizolkin пишет: Действительно скучен: хоть бы одну не разбил Какую-то из них они успели продать и проесть Lenhen пишет: Дык! У меня Дембель за день изменился так в 93-м! утром ушел один, вечером пришел чужой человек. неправда. я вменяемым был. В некотором роде... Lenhen пишет: месяца промывания мозгов Это еще как считать, месяца или больше... Ganesha пишет: Приходится работать с родственниками чуть ли не до татаро-монгольского ига. Сплошные извращения, убийства, издевательства власти, постоянный отъём денег, голод. И всё это лезет в нашу жизнь, записано в наших программах поведения. Это татары во всем виноваты. А потом - евреи. А мы -не-е. Мы - сама чистота, наполовину с добротой. Ganesha пишет: "Я вам покажу свет в конце тоннеля, только отдайте мне свою душу" иногда только деньги. Это кому как повезет... Ganesha пишет: И рожайте мол побольше детей на ЗО, и хорошо, что они потом не задерживаются на ЗО, а то слишком мирно на Руси стало. И Путин, глядишь, потом спасибо скажет Ganesha пишет: Большой вопрос. Думаю, лучше без теорий, жизнь сама подскажет, что делать. Она добрая. Жизнь - добрая !
Lenhen: А вот еще сказочка интересная. Философская. кто написал - не знаю, но рекомендую очень: Утренняя сказочка про звериный Лес Медведь был безобразным, косолапым и грязным живот¬ным. Однако добрее его не было никого во всем Лесу. Но звери замечали только его внешность, на что медведь жутко обижался, ловил их и жестоко избивал ногами. Поэтому звери его не любили. Хотя он был очень добрым. И веселым. Он любил задорные шутки. За эти шутки звери его скоро жутко возненавидели и били. Да, трудно быть на свете добрым и веселым. Волк был тоже безобраз¬ным и грязным. И еще он был очень злым и жестоким. Но зве¬ри не испытывали к нему нена¬висти и не били. Потому что волк умер еще в раннем дет¬стве. Потому что Медведь ро¬дился раньше Волка. Да хорошо когда добро побеждает зло. Заяц тоже был злым и жестоким. И грязным. И еще он был трусливым. Гадостей Заяц ни- кому никогда не делал. Потому что боялся. Но его все равно сильно били. Потому что Зло всегда должно быть наказано. И Дятел тоже был злым и жестоким. Он не бил зверей, Потому что у него не было рук. Поэтому он вымещал свою злость на деревьях. Звери его тоже не били. Потому что не могли дотянуться. Однажды его насмерть придавило упавшее дерево. Поговаривали, что оно отомстило. После этого звери целый месяц боялись мочить¬ся на деревья. Они мочились на Зайца. Заяц простудился и умер. Всем было ясно, что во всем был виноват Дятел. Но его не тронули. Поскольку не смогли выковырять из-под упавшего дерева. Да, Зло иногда остается без¬наказанным. Крот был маленьким и сле¬пым. Он не был злым. Он про¬сто хорошо делал свое дело. Это он подъел дерево, которое упало на Дятла. Об этом никто не узнал, и поэтому его не из¬били. Его вообще били редко. Чаще пугали. Но его было очень трудно испугать, потому что он был слепой и не видел, что его • пугают. Когда не удавалось ис¬пугать Крота, звери очень огор¬чались. И били Медведя. По¬тому что им было очень обид¬но. Однажды Медведь тоже захотел испугать Крота. Но Крот не испугался. Потому что Мед¬ведь его убил. Нечаянно. Про¬сто Медведь был очень неук¬люжим. И звери его очень силь¬но избили. Даже, несмотря на то, что Медведь сказал, что пошутил. Плохо, когда твои шутки никто не понимает. Лиса была очень хитрой. Она могла запросто обхитрить кого угодно. Когда ей это удавалось, то ее не били. Но иног¬да ей не везло. И ее били. Били всем Лесом. И она уже не мог¬ла кого-нибудь обхитрить. По¬тому что очень трудно кого-ни¬будь обхитрить, когда тебя бьют. Однажды ее из¬били до смерти. Да, жизнь все¬гда на правду выйдет. Кабан был большой, силь¬ный и страшный. Его все очень боялись. И поэтому его били особенно сильно и только всем Лесом. Или просто кидали в него камнями. Кабан этого очень не любил. И однажды но¬чью он спрятал все камни в Лесу. За это его ну очень сильно избили. Больше Кабан ни¬когда не прятал камни. Воистину говорят: время со¬бирать камни и время их не трогать никогда. Козел не был ни злым, ни добрым. Он был просто Козел. Он часто козлил. И его боялись бить. И он своим козловством всех достал. И тогда его изби¬ли до смерти. Потому что ина¬че он бы умер от старости. Ког¬да-нибудь. Когда Козел умер, Медведь сильно плакал. Пото¬му что он втайне любил Козла. Да, любовь зла, полюбишь и Козла. Ежик был маленький и ко¬лючий. Он кололся. Он не был злым, он кололся по своей при¬роде. Из-за этого его били толь¬ко в живот. Ежик этого не любил и стал бриться наголо. И тогда его стали бить как всех. Да, очень трудно быть не таким как все. Скунс был почти таким, как Заяц. Но только очень вонючим. Он плохо пах. Его били только в полиэтиленовом пакете. Тогда запах был не такой сильный. Однажды у Скунса был день рождения. Он пригласил всех зверей, потому что был жадным и любил подарки. И звери подарили ему новый хороший полиэтиленовый пакет. И сильно избили до потери сознания. И Скунс задохнулся в пакете. Так его и похоронили. В пакете. В очень Дальнем Лесу. Потому что мертвый Скунс вонял еще сильнее. Потом пришли жители очень Дальнего Леса и всех сильно избили. Им не понравился за¬пах мертвого Скунса. Да, с соседями надо жить в мире. Хомяк был тоже очень жад¬ным. И богатым. Если бы он делился своим богатством, его бы били не так сильно. Но он был очень жадным. За это его били сильно. И ему все рав¬но приходилось делиться. И он горько плакал. Да, богатые тоже плачут. Лев был царь зверей. Он правил Лесом. Царей бить не положено. Это - закон. Но звери дав¬но забили на закон. Звери били и Льва. Ни за что. Просто потому, что так уж здесь повелось. Мораль: А зори здесь тихие...
brizolkin: Lenhen пишет: Они мочились на Зайца. Заяц простудился и умер. Всем было ясно, что во всем был виноват Дятел. Но его не тронули. Поскольку не смогли выковырять из-под упавшего дерева.
Editor of doom: Это сказка про РФ вообще. Но особенно про ЗО.
Дембель: Осенью 2003-го года приключилась еще одна прелюбопытная история, которая мне на многое открыла глаза. Она длилась несколько месяцев, и по накалу страстей и количеству персонажей, задействованных в ней, она ничуть не уступала лучшим телевизионным сериалам. Хмурым сентябрьским днем мы с Дроздовыми вместе копали картошку. Городскому жителю, не имеющему опыта жизни в деревне сложно представить всю важность происходящего действа. Размер засаживаемых картошкой площадей измеряется десятками соток. Картошка – овощ номер один в сибирской деревне. Картошка – это сытный стол, это основной корм скота, это заработок, наконец. Виссарионовцы сажали картошки гораздо меньше, чем обычные деревенские жители, но все равно, размер огородов и тут поразил бы воображение городского жителя. Копали картошку всем миром, по многу дней. Часто кооперировались между собой, потому что даже перетаскать на своей спине несколько тонн мешков было очень трудно. Лето и осень в тот год выдалась хмурые и ненастные. Часто шли дожди, особенно в сентябре. Поэтому копать картошку было очень сложно. Целый день ковыряешься в грязи. Спина ноет от усталости, под ногтями вечная грязь. Но когда работаешь вместе, получается не так трудно. Как-то оно веселее. С шутками, прибаутками, работали мы вместе со всеми ребятишками. Дело двигалось быстро. И вот в самый разгар такого осеннего дня нас с Сережей посетила Коринэ. Пылкость чувств к Сергею у нее к этому времени уже угасла, но отношения у нас между собой оставались дружескими, и Коринэ нет-нет да обращалась к нам за помощью. Обратилась она за помощью и в этот день… - Сергей, мне нужна твоя помощь. Не мог бы ты срочно отвезти Корюна и Андрея отсюда на паром? Корюн – это ее сын. Парню недавно исполнилось восемнадцать лет. Он только что приехал к матери из Нижнего Новгорода и сейчас у нее жил. Приехал он не один, а со своим приятелем Андреем. Андрей был на год младше Корюна, но уже успел отсидеть срок в колонии для малолеток. Стали расспрашивать, что да как, Коринэ сбивчиво обрисовала ситуацию. По ее словам выходило, что Корюн стал ухаживать за одной местной девушкой, это не понравилось ее бывшему парню, и тот со своими друзьями пришел разбираться. Завязалась драка, в которой Андрей, защищая друга, поранил ножом двоих ребят. - Сергей, так ты поможешь или нет? Тут в разговор вступил я. - Коринэ, ты понимаешь, что долго от милиции они бегать не смогут. Их все равно поймают! - Я знаю. Я просто хочу, чтобы их взяли не сразу. Иначе, их просто в милиции сильно изобьют. Сергей вопросительно посмотрел на меня. Что делать? Я еще раз обратился к Коринэ. - Ты понимаешь, что если Сергей увезет сейчас ребят, то его тоже могут привлечь к ответственности за укрывательство? Коринэ, игнорируя мой вопрос, в упор смотрела на Сергея. - Понимаешь, Коринэ… - начал Сергей нерешительно. - Все ясно – резко перебила его Коринэ. – Я как-нибудь без тебя обойдусь! Коринэ нервно развернулась и быстро ушла. Так начался эта почти детективная история. Корина и Андрея в милиции долго держать не стали, так как родители пораненных парней не стали писать заявлений. Поговаривали, что за парней заступился один из сильных мира сего районного масштаба. В общем, так и закончилась бы эта история. Ну, побили бы местные парни их немного в отместку. Деревня, как-никак. Да не тут то было. Когда к Корюну и Андрею парни пришли на свои разборки, дело опять кончилось поножовщиной. Причем Андрей подрезал их очень ловко, почти незаметно. Раз – и у одного из парней кровь идет. Раз – у второго. Деревенские ребята к такому способу сведения счетов были не приучены. Тут было принято проще решать конфликты. Без ножей. Ну, морду набить. Ну, попинать еще - куда ни шло, да и не так, что бы очень сильно. В деревне парни жили, в общем-то, не злые. А тут такое! Один из местных хулиганов и задир даже посетил наших героев с дружеским визитом. После проведенной с ними беседы он стал отзываться о них очень уважительно. - Ребята по понятиям живут! А деревенские парни просто озлобились. Они стали буквально подкарауливать Корюна и Андрея на улице. Дошло до того, что те нос боялись высунуть из дома. Передвигались только огородами и в женской одежде. Просто маскарад какой-то. Дальше - больше. В ноябре кто-то обокрал мастерскую, в которой работали мы с Сергеем. Незадолго до этого к нам туда пришли Корюн с Андреем и стали проситься на работу. Устроить их на работу не было никакой возможности, просто не было места, и мы с парнями мирно расстались. Но визит этот мне запомнился и очень не понравился. Особенно то, как вел себя Андрей. Его профессионально оценивающий взгляд. Поэтому, когда морозным утром я обнаружил выставленную на веранде мастерской раму, а внутри недосчитался несколько ручных электрических машинок для деревообработки, я сразу подумал на Андрея. Слишком профессионально было все сделано. Да и не позарились бы местные бичи на инструменты. Я бы еще понял, если бы пропала бензопила, или хомут – вещи, пользующиеся в деревне спросом… Приехали оперативники, сняли показания, - кто что видел и уехали. О своих подозрениях я никому не говорил, только Сергею. Сергей горячо стал защищать парней. Что бы развеять свои сомнения он даже пошел к ним в гости. Парни в разговоре с ним воспылали праведным гневом. - дядя Сережа, да гады они все. Жаль, болеем мы, а то бы мы быстро помогли найти, кто это сделал! Дядя Сережа, Вы подождите немного, вот выздоровеем, а тогда… Коринэ с возмущением отметала подозрения, о которых ей поведал Сергей. - мои ребята не могли этого сделать. Да, у них есть понятия! Потому и не делали они этого! Тянулась бы эта история еще неизвестно сколько времени. Скорее всего, ничего бы и не нашли. Но развязка наступила неожиданно быстро… Мы были на дне рождения у Сергея. В этот вечер неожиданно сильно приморозило, и Сергей взялся отвезти нашу знакомую домой, так как та была легко одета. Похоже, доброе дело Сергею на небесах засчитали. Засчитали ему и его терпение, когда он вернулся назад за забытыми этой женщиной ключами. А жила эта женщина как раз рядом с нашей мастерской… Когда на следующее утро я как обычно пришел в мастерскую и увидел выставленное стекло, предчувствие у меня было очень нехорошее. Когда же я же открыл дверь и увидел аккуратно поднесенные электрические машинки к выставленному окну, я просто рассмеялся. Ни одна из них унесена не была. Их просто не успели унести. Картину произошедшего мы восстановили с Сергеем очень быстро. Злоумышленников, по-видимому, спугнул Сергей, когда накануне вечером вез соседку домой именно в ту минуту, когда те собирались выносить инструменты. Вызвали милицию. Я сразу же сказал, кто, скорее всего, опять посетил нашу мастерскую. Слишком нагло все это было сделано. Сказано-сделано. Милиция сразу же поехала к ребятам и сделала обыск. Нашли все машинки, которые были украдены в прошлый раз. Парней садить не стали, взяли с них подписку о невыезде. Сергей был обескуражен таким развитием событий. Коринэ – ничуть. Она с не меньшим жаром защищала свое чадо. - Деньги ребятам нужны были. Уехать им надо. Уехали бы, потом деньги вернули бы. Для меня поведение Коринэ было загадкой. Я все бы списал на слепую материнскую любовь. Если бы не одно но. Коринэ была верующей. Более того, она была фанатично верующей. Она бескомпромиссно боролась с любыми проявлениями слабости у других. А тут… Оправдание поножовщины, воровства, и при этом, Корюн оставался для нее самым лучшим в мире… Примерно месяц спустя еще один громкий случай спугнул сонную обыденность деревенской жизни. Корюн с Андреем рискнули зайти на деревенскую дискотеку. А парни как раз провожали своего товарища в армию. Ссориться они с гостями не хотели, а те не стали нарываться. Когда же деревенские парни вышли на улицу, в руках у Корюна оказался топор. Он подбежал сзади к одному из своих бывших обидчиков и попытался ударить его по голове. Парень успел увернуться, и удар пришелся вскользь. Корюн с Андреем убежали, а деревенские были взбешены. Они пошли к дому Коринэ и долго не могли оттуда разойтись. На следующий день Коринэ пришла в сельсовет и стала жаловаться главе администрации на «местных хулиганов, которые не дают прохода ее детям». Я был в курсе этого происшествия, так все происходило на глазах Лены, которая работала в клубе художественным руководителем. Я сам часто ходил встречать ее после деревенских дискотек. Знал всех детей и все, что происходило между ними очень хорошо. Беседа с главой происходила при мне. Коринэ наседала на главу, а тот растерянно возражал. Он был просто обескуражен таким напором. - Я в суд подам на Вас за бездействие! В деревне идет травля моих детей, а Вы не принимаете никаких мер! Тут я не выдержал. - Коринэ, а почему твои «затравленные» дети пытались зарубить человека топором? Глава администрации удивленно посмотрел в ее сторону. - Никого они не рубили топором. Они зашли на дискотеку, что бы попрощаться с Пашкой перед его уходом в армию, а он пытался их побить! - Постой, но топор то у них как оказался? - Я попросила его домой принести от Вартана. У меня дома топора нету. Щепки нечем колоть! А ты почему негативное домысливаешь? Спорить дальше о чем-то было бессмысленно. Я лично не собирался продолжать беседу в том же ключе. Просто противно было. Так бы и разошлись мы из сельсовета, но тут, на беду Коринэ, пришла директор клуба, которая сама все видела. Она рассказала, как все было. Коринэ быстро сменила тон. Прежнего напора у нее уже не было, правда, и смущения у нее не появилось. Коринэ уже не требовала защищать в суде ее детей, но и виновными их по-прежнему не считала. Не снискав успеха в своих правозащитных действиях в официальных органах, Коринэ на этом не успокоилась. Она срочно созвала собрание верующих деревни, на котором обвинила всех последователей в бездействии и попустительству хулиганов, обижающих ее верующих детей. Собравшиеся, в основном тетушки, особенно не вникали в деревенские баталии. Поэтому завести их было нетрудно. Дело чуть не дошло до обращения в Церковный Совет и в районную прокуратуру. А я сидел на собрании и думал, вступать в спор или нет, имеет это смысл или нет? – настолько нереальным мне это все казалось. Все-таки умолчать я не смог. Я стал задавать Коринэ неудобные вопросы. Коринэ просто врала в ответ и обвиняла меня в том, что я разношу по деревне сплетни, «которые выдумывает Лена». На мои возражения, что Лена никаких сплетен не выдумывает, Коринэ эмоционально возражала с сильным армянским акцентом: СлУшЯй, Кто тАкая эта Лена, чего тАкого она видела? Разговор состоялся очень жесткий. Меня обвинили в негативном домысливании и в том, что мое поведение не похоже на поведение верующего человека. Одна тетушка даже произнесла мудро духовным тоном коронную фразу, которая мне хорошо запомнилась: - Да что с ним разговаривать, у него и речь-то как у мирского! Мне было и смешно и грустно одновременно. Смешно, потому что происходящее выглядело слишком сюрреалистично, чтобы отнестись к нему слишком серьезно. Грустно оттого, что я воочию увидел, как легко манипулировать людьми на собрании. Меня так и предали бы «анафеме», если бы одна из женщин, которая была в курсе событий, не высказалась в пользу моей точки зрения… Дело на этом не закончилось. Было еще одно собрание, на котором нам было предложено написать вопрос Виссариону. Честно говоря, никакого вопроса я писать не собирался, поскольку не было его у меня, вопроса этого. Но Коринэ и тут была непреклонна. Она написала пространную петицию, в которой описывала ситуацию весьма однобоко. Она описывала только то, что ей было выгодно. Ну, например, она пишет про первое, а потом сразу про пятое, потом про десятое. Тогда я написал про второе, третье, четвертое… Отдал свой вариант вопроса Коринэ, которая собиралась подняться с ним на Гору. На Гору она сходила, но вопросы задавала только свои. Я так и не смог от нее добиться, зачем тогда она требовала, что бы я тоже писал. Чтобы разобраться в этом самому, даже на Гору поднялся. В день моего прибытия туда, Володя Ведерников, который разрешал от имени Виссартона подобные спорные моменты среди верующих, как раз собирался надолго спуститься вниз. Поговорить с ним мне удалось только накоротке. Я узнал, что по мнению Володи, инцидент уже исчерпан, так как, со слов Коринэ, ребята уже осознали свои ошибки и покаялись. - Да не исчерпан инцидент, не покаялись они вовсе! Володя предложил тогда дождаться его возвращения. Дожидаться его я не стал и через несколько дней спустился вниз. Дома я узнал, что за время моего отсутствия дело стремительно двинулось к развязке. «Осознавшие ошибки и раскаявшиеся» Корюн и Андрей совершили в районном центре разбойное нападение. Их быстро поймали и уже на этот раз взяли под стражу. Некоторое время спустя, состоялся первый суд, на котором рассматривалось дело о краже в моей мастерской. Я там присутствовал в качестве истца. Парни были, похоже, не очень расстроены. Вели себя развязно, судебному приставу даже пришлось на них прикрикнуть. Дали им условный срок, но было ясно, что получили они его не условно. В результате всех подвигов Корюн получил восемь лет колонии, Андрей – семь, так как был еще несовершеннолетним. Самой большой загадкой во всей этой истории было для меня поведение Коринэ. И после всего случившегося, Корюн по-прежнему был для нее самым лучшим. После посещения колонии Коринэ рассказывала мне, как хорошо и дружно там живут зеки, какие у них там дружные отношения. - Там у них настоящая единая семья, не то, что здесь! Я просила Корюна, сынок, можно я у тебя останусь. Он говорит, мама, ну нельзя тебе здесь быть! При этом Коринэ по-прежнему была активно верующей и продолжала рьяно бороться с любыми проявлениями вероотступничества…
nadishana: Хорошая история, Дембель. Дембель пишет: Мне было и смешно и грустно одновременно. Смешно, потому что происходящее выглядело слишком сюрреалистично, чтобы отнестись к нему слишком серьезно. Грустно оттого, что я воочию увидел, как легко манипулировать людьми на собрании. Это как раз то что меня двигало больше всего на ЗО: сюрреалистическая дистанция между словами верующих и делами. Почему-то отчаянно хотелось быть другим. Чем дальше, тем больше. Когда мой друг Йоуль стал верующим он разорвал со мной всяческие взаимоотношения. После этого однажды я пытался поговорить с ним и он сказал мне что для него теперь самое главное - взаимоотношения. На ЗО у меня развился полезный навык: когда уровень маразма превышает определенный предел на меня это действует исключительно благотворно. Так было и в тот раз. Стало как-то все более ясно, легко и одновременно очень смешно. Самая лучшая терапия - это духовный маразм. Либо сам впадаешь в этот маразм, либо приобретаешь к нему железный иммунитет.
Ganesha: nadishana пишет: Деревенские ребята к такому способу сведения счетов были не приучены. Тут было принято проще решать конфликты. Без ножей. Ну, морду набить. Ну, попинать еще - куда ни шло, да и не так, что бы очень сильно. В деревне парни жили, в общем-то, не злые. А тут такое! Один из местных хулиганов и задир даже посетил наших героев с дружеским визитом. После проведенной с ними беседы он стал отзываться о них очень уважительно. - Ребята по понятиям живут! У меня тоже был похожий случай. После переезда Валеры я стал старшим дома. Для местных парней повыпендриваться перед верующими было развлечением всех времён и народов. Валера, чтобы их утихомирить практически каждую ночь проводил в их компании, спал часа по 2 в сутки. Мне пришлось искать свой способ. Они взяли в моду каждую ночь кидать булыжники в окна общинного дома. Один раз кирпич попал в подушку, где по чистой случайности не было головы сына Марины Цукановой. А потом решили и вовсе каждую ночь врываться в общинный дом, чтобы разрушить это гнездо зла. Поначалу я кое-как их сдерживал, в доме были одни женщины и дети, все были перепуганы. Потом настал критический момент. Драка бы ничего не дала, это была бы бесконечная драка. Уж больно зло они были настроены и выпили изрядно для храбрости. Вообщем вздохнул я, достал нож и пошёл на первого, кто перешагнул порог прихожей. Это подействовало отлично. Ребята наоборот стали меня успокаивать, нападения прекратились, а я у них стал весьма уважаем, мне было даже неловко чувствовать такую искреннюю любовь с их стороны. Вот ведь, я-то ищу любовь, а оказывается она зарабатывается так по глупому.
Дембель: Ganesha пишет: Вот ведь, я-то ищу любовь, а оказывается она зарабатывается так по глупому. Они не любовь испытывали, а уважение. Это разные вещи. Наверное им интересно было посмотреть, как долго вроде бы взрослые люди будут сопли жевать.
Lenhen: Все герои вымышлены, и за случайные совпадения автор ответственности не несет (Кактус - настоящий.) Жил был на свете индеец. Ну, как индеец? – да так, любил он про индейцев читать. Индейцев он, конечно, отродясь не видел, но, когда читал про индейцев, то думал, что книги про него написаны. И когда он читал эти книги, то перед взором его рисовались картины мужественных и посвященных в тайны природы людей, ему виделось, что именно он обладает этой реальной властью над миром, в результате использования которой он мог добиться любой цели. И если по какой-то случайности или недоразумению он пока не получал того, что хотел, то он говорил, что вообще-то он и не хотел этого вовсе. Он так и жил в захолустном городке, ходил как все на работу. И лишь потому продолжал ходить, что любил свою работу, и из захолустья уезжать никуда не хотел (по крайней мере, он так всем говорил). И о том, что он – индеец - знал только он сам, ну еще иногда жена догадывалась. Самое интересное, что для развития сверхвозможностей он ничего не делал. Только книжки читал. А жил, между тем, в обычном городке с обычными людьми. И ведь когда читал книжки, не менялось вокруг ровным счетом ничего. Но ему казалось, что с каждой прочтенной страницей сила и знание переполняли его. Книги попадались разные. Но в большинстве своем про мексиканского индейца-мага Дона Хуана. Вот и зацепила слава дона Хуана этого индейца и покоя ему не давала. Справедливости ради стоит отметить, что в самих книжках так и описывались практики продвижения в неведомое и реальную власть над миром, что, по ним судя, для этого ничего делать не надо было. Ну, разве только дурь всякую есть и тренировать воображение с интуицией. Если с воображением все ясно: тренируй себе и тренируй, то интуиция – дело тонкое, почти неосязаемое. Как ее тренировать – вообще непонятно. Ладно, с событиями еще как-то разобраться можно: там хоть критерий есть – либо угадал, либо не угадал; но ведь есть и люди, и проинтуичить, что они чувствуют вообще трудно. И даже если проинтуичишь, то где гарантия, что ты не ошибся? Но наш индеец все более укреплялся в правильности выбранного пути. Он становился воином. Да-да - вот так вот прямо и становился. С кем он собирался воевать – было неясно. Но ясно и определенно: он становился воином. Агрессивность росла, непримиримость к несовершенству достигала точки кипения, а те, кто не понимал его высшего предназначения, становились первыми жертвами. Вообще понимание несовершенства людского приобретало необозримые границы. Вот, к примеру, если человек курил или пил – ну это и к бабке не ходи – несовершенство. С такими несовершенствами и жить было людям незачем. А если они еще и свободными себя считали, то воинственность воина начинала закипать и он все силы прилагал, чтобы убедить недостойных в обратном. При этом, сам он и не пил, и не курил. В каких-то особых талантах, правда, тоже замечен не был, но зато эти достоинства в нем были бесспорными. А еще он страстно хотел приобрести силу. В этом недостойном его присутствия мире сила была первой необходимостью. И ее он приобретал не какими-то упражнениями, а введением недостойных людей в неуравновешенное состояние и напиткой энергией этих людей, которые негодуют и недовольствуют. Тут ведь что было главным: нельзя было эмоционально реагировать ни на что. Особенно плохо, когда человеком обуревали негативные эмоции. Воин в этом случае сразу вставал на тропу войны: нечего тут эмоции проявлять! Люди не догадывались даже, кого они встретили на своем пути. Им и в голову не приходило, что перед ними индеец, и уж тем более – воин. Но люди ничего не знали. Они общались с ним как обычно, если не соглашались – спорили, если соглашались – улыбались. Короче – оставались эмоциональными. А воин от эмоций уже избавился, и от привязанностей он тоже избавился. И от любви он избавился, и от понятий друг и недруг он тоже избавился. И остался лишь он один – как накопитель Силы, и остальные – как источники его Силы. Вот, к примеру, стоит человек на остановке. А воин уже знает: он несовершенен, и от него исходит опасность для воина. Доказывать этого воин никому не собирался. Это ведь и так очевидно. Вот сами посмотрите: если этого человека ни с того, ни с сего пнуть, то его несовершенство станет очевидным: он очень эмоционально отреагирует. Эмоции оказываются, как правило, негативными. Иногда несовершенство человека настолько велико, что он скатывается до рукоприкладства. Тут воину лучше не вмешиваться, и лучше ретироваться, а то вдруг станешь таким же, как этот недостойный? Имя свое лучше тоже лишний раз не называть… Враг не должен знать, с кем имеет дело. Поэтому воин оставался анонимным. Долго. Эксперименты на остановках по добыванию силы были небезопасны, и воин не рисковал, он нашел очень изысканный способ эксплуатировать людское несовершенство: он стал говорить о людях гадости. Причем заочно, и не называя себя. Гадости эти выглядели весьма правдоподобно: вот зайдет он к приятелям, увидит что-то, что ему не понравится, (при этом совершенно неважно, что множество других людей эти недостатки даже не заметят и не придадут им значения) и приготовится к удару. Он может долго носить эту информацию в себе, пока не появится удобный момент, а вот тогда он и наносит удар по несовершенству людскому. Понятно, что несовершенным людям это совсем не нравилось. Они реагировали, по меньшей мере, эмоционально. А часто – очень эмоционально. Но воину только это и нужно было. Он считал себя победителем, силы в нем становилось все больше. И все с большей уверенностью воин смотрел вокруг: его виденье мира было верным, единственно верным и это подтверждалось с каждым часом, днем, годом…. Он менялся не только внутренне. В нем так же стали происходить внешние перемены. Речь его становилась временами торжественной, важной и надменной. Привычное заикание сглаживалось, и воин еще раз убеждался в правильности выбранного пути. Голова гордо восседала на шее и властно осматривала окружающее пространство. Взгляд становился победоносным. Походка стала неторопливой и плавной. А книжки он продолжал читать. И все более упивался собственной продвинутостью и пониманием сути вещей. Все более приоткрывались перед ним тайны мироздания. Он все отчетливее понимал условность привычных нравственных норм и их необязательность для него. Что такое нравственность? - думал он, - это всего лишь еще один способ заставить поступать человека предсказуемо. А я - воин - должен быть непредсказуем, и нормы эти мне только мешают. Они мне уже не нужны. Мне можно все!!!!!!! Трансформации сознания воина происходили непрерывно. Ему даже сны стали сниться, где его раз за разом приглашали на совет индейцев, и они сидели кругом у костра и он – ОН! – был удостоен высшего посвящения индейцев! – ему давалось новое имя. Каждый раз он просыпался на самом интересном месте: старейшина, вождь начинал произносить имя… И сон обрывался. Имени он так и не слышал. После таких снов ему становилось не по себе. Он мучительно думал, чего он еще не достиг и усиленно начинал самосовершенствоваться: тратил деньги на новые книги, читал их с новыми силами, писал и говорил людям новые гадости, при этом утверждая, что он шутит… Но смеющихся вокруг не было. Люди оставались недостойными. Они реагировали неправильно… А сны все снились и снились. С каждым сном, буквально по капельке приоткрывался кусочек тайны его имени…. Один раз во время его посвящения он явственно услышал слово Сила… Значит в его имени это слово присутствует…. Он наращивал свои усилия и рвение по постижению тайн индейцев и воинов… Он становился воином все более осторожным, настороженным, тем более, что врагов у него становилось все больше… Мало кому нравилось, когда о нем говорят гадости. Можно сказать, что это не нравилось никому. Но воин был беспощаден. Все чаще в его адрес раздавалась ругань от недостойных людей. Все чаще его называли козлом, скотиной… Но ему было все равно – он видел сны. Где ему давали новое имя… Одно из слов он уже знал – СИЛА, а тут как-то еще одно слово открылось – БОЛЬШОГО- воин три дня бегал окрыленным… Прошло еще какое-то время и снится ему сон: совет вождей сидит вокруг костра. Все торжественно молчат. Вождей по счету всего пять. И они мучительно придумывают воину новое имя. Никак не могут договориться. С первыми двумя словами все ясно: СИЛАБОЛЬШОГО…. А последнее слово никак не рождалось. Тогда решили голосовать и тянуть жребий. Накрутили бумажек. Каждый на своем клочке что-то написал… Потом собрали и прочли. Опять мнения разделились: две скрученных бумажки содержали в себе слово УМА, то есть имя получалось таким СИЛАБОЛЬШОГОУМА, а две других содержали в себе слово ДЕРЬМА, и все должна была решить пятая бумажка. ЕЕ долго не решались прочесть, а когда прочли, то в ней было написано: (ДЕРЬ-зачеркнуто)-УМА… Долго совещались вожди. И решили, что воина теперь будут звать СИЛАБОЛЬШОГО-(ДЕРЬ-зачеркнуто)-УМА… * * * После посвящения в индейцы и обретения нового имени жизнь воина изменилась радикальным образом. Он стал еще нелюдимее и отстраненней. Дома его почти не было слышно. Он уходил в свою комнату и не выходил из нее часами. Эта странность в поведении воина легко объяснялась. С некоторых пор в комнате воина появился еще один индеец. Временами он был одет как мексиканские индейцы майя. Но поскольку переходы по тоннелям пространства и времени занимали немало энергии и сил, то и размером он был с маленький кактус. Да он и был кактус. Этот кактус принесла в дом жена воина, еще давно. А с недавних пор он стал превращаться в индейца и разговаривать. Однажды, когда вокруг качалось марево летней жары, и воин, изнемогая от зноя, возвратился с работы, комната его наполнилась легкой дымкой. Не было ни запахов, ни звуков. Была только дымка, прохладная и влажная, как туман. Кактус, стоявший на подоконнике, приобрел новые очертания: сначала сформировался абрис – силуэт маленького человечка, а потом проступили черты лица индейца майя. Медного цвета профиль, миндалевидный глаз, и нос, фактически продолжавший линию лба (голову индейца воин видел только в профиль)… Губы слегка дернулись и индеец начал говорить. - Воин, - позвал он – ты инициирован нашим племенем в носителя тайны индейцев майя. Ты теперь служишь нашей цивилизации и призван научить людей, так далеко ушедших от гармонии с природой, правильному поведению…. Воин вздрогнул. Мимо пробежала ящерка с зашитыми глазами. Она ничуть не удивила его. О ней он уже читал. А про говорящих индейцев майя, проявляющихся из кактусов, он не слышал. - Так видимо и есть, – сказал воин сам себе. – Я давно чувствовал, что призван нести людям дар. Дар силы. А если они этот дар не возьмут, то их сила станет моей. Воин решительно встал и в знак благодарности полил кактус. Кактус замолчал. Снова пробежала ящерица, но теперь с зашитым ртом. Она подмигнула ему и исчезла. Туман рассеялся. Воин растерянно стоял посреди комнаты. Что делать? Как жить дальше? – мысли судорожно вертелись в его голове. Вот сейчас придет жена. И как ей рассказать о случившемся? Но тут снова промелькнула ящерица с зашитым ртом. А-а-а, - догадался воин, рассказывать никому ничего нельзя. Итак – служение началось. Что начал делать воин? Он начал делать то, что и делал раньше: он стал учить людей правильно реагировать на объективные данные о них. Единственное, что изменилось в воине – он стал добрее. Прежде, чем сказать какую-то новую гадость, он мысленно просил прощения у человека. Он ведь радел исключительно за гармоничное и правильное развитие окружающих. Когда наступала жара, индеец появлялся чаще. И рассказывал воину о грядущих изменениях земли. Он знал все: и о потеплении глобальном, и о праязыках древних славян, и о тайнах Карлоса Кастанеды, и о тайной жизни Гитлера, после 1945 года. Гитлер, как известно из достоверных источников, не был сожжен в Берлине, а переехал в Южную Америку. Там он тоже был посвящен в индейцы майя и встречался с кактусом, растущим у воина. Гитлер и рассказал кактусу –майя о том, что никакого холокоста не было. И про мировое правительство, возглавляемое евреями… А когда Гитлер был посвящен в более высокие магические саны и дематериализован, он стал являться Трехлебову и рассказал ему о русских ведах. (Когда кактус начинал говорить о Гитлере, он иногда сбивался, у него проступали усики и он начинал брызгать слюной, но быстро брал себя в колючки и снова становился индейцем-майя.) У воина иногда появлялись сомнения: правду ли говорит ему кактус? Он вообще-то привык все проверять и иметь дело лишь с достоверными источниками. И тогда он устраивал допрос кактусу с пристрастием. Кактус клялся, что все – совершенная правда, а вот учебники истории все врут… После таких бесед воину становилось легче. Ящерицы сопровождали его во время бесед с индейцем и постоянно доставляли новые сведенья об истории земли, праязыков и планах мирового правительства , иногда еще и чай подавали. Через какое-то время воин постиг все подводные течения мировой политики и знал, кто что замышляет и кому когда будет быстрый конец. Иногда, когда туман рассеивался и воин возвращался в эту скучную реальность, ему становилось нестерпимо жаль супругу и ящериц. Им ведь должно быть больно с нитками-то во рту и на глазах… И вообще – кто им зашил рот с глазами? Но малодушие длилось недолго. Воин быстро исполнял порученные ему задания: учил окружающих гармонии с помощью гадостей, и возвращался в свою комнату. Она снова наполнялась туманом. И уже там, за туманом, зашитые глаза и рот ящериц не казались воину зверством. Да хоть и лапы им вместе сшей, если для служения нужно! И выходить из тумана воин старался все реже и реже. Однако доверие индейцу-кактусу у него пропадало. Чего-то этот кактус не договаривал… И воин стал думать над тем, как ему завладеть всей достоверной информацией кактуса, но не зависеть от этого зеленого майя. Кактус стал манипулировать воином. Он придерживал важные сведения до поры до времени, и выдавал их лишь тогда, когда воин поливал этого пройдоху. Дозы требуемой кактусом питательной влаги росли, а информации он поставлял все меньше и меньше. Воин понял: так дальше жить нельзя. Он должен обладать всей полнотой знания майя. А по возможности - и инков… Решение пришло неожиданно и пронзительно. Как инсайт. Однажды утром воин встал, оделся, и пока не сгустился привычный туман озарений, подошел к окну. На окне стоял этот хитрый индеец, прикинувшийся кактусом, и похоже, вообще не собирался разговаривать с воином. Воин понял: индеец должен стать частью воина. Воин должен его поглотить! Или - этот маленький и зеленый, или – воин, обладающий всей полнотой знания!.. Сомнений больше не было. Воин съел кактус с окна. И воспрял. Больше никто им не манипулировал. А все тайны истории и мироздания теперь были в нем самом. Дорога лежала пред ним… Столько открытий миру и людям еще нужно было подарить. Воин понес Дар людям. (иногда, правда, всплывало его индейское имя во сне, но ведь про него никто не знал). Туман больше не рассеивался. И за этим туманом иногда раздавался гомерический хохот воина, устроившего очередной урок очередному неразумному человечешке… Жизнь воина приобретала новые звучание и смысл…
brizolkin: Кактус не прет и не глючит, а только мир изменяет... Ржунимагу...я пад столом... все. занавес.
Lenhen: Ты че ни понял? Кактус -УЧИТЕЛЬ!
brizolkin: Я понял больше чем хотелось! Трах-тибидох! Ахалай-махалай и у Лены стырил силу... Пардон, я еще о том разговоре это... УУУУХХХХХ.... Дембель проиграл...... а Дембель играл? Нет, но повержен! Во стратегия ИКС!!!
brizolkin: Витамин по сравнению со Странником аутсайдер!!!
brizolkin: "Как обманчива природа..." - подумал ёжик слезая с кактуса!
Дембель: Все события и герои, описанные в данном рассказе – вымышленные. За случайные совпадения автор ответственности не несет. J Глеб и Жанна Серая пелена тумана окутала тайгу. Дождь, то расходясь, то на время затихая, моросил всю ночь. Сырость, казалось, пропитала все вокруг - деревья, кусты, траву, строения. Сырость и предрассветная серость…. Глеб проснулся затемно, но вставать не хотелось. Он лежал на своем топчане, кутаясь в отсыревшее одеяло, и думал. Мыслям, казалось, не за что было зацепиться. Они скользили в сознании причудливым потоком, нанизываясь одна на другую, - так ничего определенного, просто поток мыслей и все. Глеб любил именно это время. Темно, тихо. Это потом суета дня захватит сознание в плен обыденности, а сейчас можно остаться один на один с самим собой, рассматривая свои мысли и свою жизнь как бы со стороны. «Сколько лет мы на этом хуторе живем? Лет десять? Нет, пожалуй, десяти еще нет, девять с половиной. А всего сколько времени я здесь живу? Тринадцать? Долго. Целая жизнь, однако. Когда-то казалось, что пятнадцать лет – это целая бесконечность. А сейчас глядишь, и вот уже пятнадцать лет. Да, дела…А вот не переехал бы я тогда, в девяносто третьем, что бы сталось? Интересно, где бы я жил? Да какая разница, годом раньше, годом позже, - все равно бы переехал! Сделано и сделано – чего об этом жалеть. Скорее конец света наступил бы что ли!..» Сквозь дрему полузакрытых глаз Глеб слышал, как встала Жанна. Она уже негромко гремела кастрюлями на их крохотной кухоньке. Вот налила в кастрюли воды. Вот растопила печку… Жанна. Пожалуй, единственный близкий человек на этом свете. Жили они вместе давно, но детей у них так и не было. Сразу как-то не получилось. Жизнь была неспокойная, под стать неуемной Глебовой натуре – все по геологоразведочным партиям да по экспедициям. А потом вроде, как и поздновато уже. Жанна, конечно, переживала из-за этого, да смирилась со временем. А сейчас и вправду, поздно уже было что-то менять. Возраст уже - обоим за сорок. «Жанна… Кто она? Жена, любимая женщина, товарищ, друг?» - продолжал размышлять Глеб. В печке постепенно разгорались дрова, наполняя домик веселым березовым треском. Вместе с треском пылающих поленьев по домику растекалось приятное тепло, а с ним и прелый запах сырых портянок и кисловатый - ржаного хлеба. Глеб сбросил с себя одеяло, сел на топчане, окончательно проснулся. Земля неутомимо продолжала вращение вокруг своей оси, подставив как раз в этот час под лучи солнца тот самый свой уголок, в котором, среди необъятных просторов сибирской тайги затерялся небольшой хутор, в котором жили Глеб и Жанна. По многолетней привычке Глеб сел и выпрямив спину и прикрыв глаза, прочитал про себя слова молитвы. «…Да святится имя твое, от края и до края вселенной…» Слова молитвы текли быстро, особо не задерживаясь в сознании. Быстро дочитав молитву до конца, Глеб широким жестом наложил на себя крестное знамение и встал с топчана. Все, день начался. Почти такой же день, как и череда остальных дней, похожих один на другой. Воскресенье, сентябрь, тайга. Честно говоря, настроение было унылое, под стать сырой сентябрьской погоде. За окном стоял плотный туман, сквозь который еще не пробилось солнце. Чуть поодаль угадывалась опушка леса. Повсюду было промозгло и сыро. Дождь уже прекратился, но все было напитано влагой. Сквозь пелену светлеющего тумана проступали деревья, уныло желтеющие кое-где остатками своей листвы. Ветер срывал с них листья и осыпал лесные тропинки прелой осенней желтизной. Осень. Унылая пора, очей очарованье… Глеб прошаркал в своих резиновых сапогах до сарая с дровами. Встал, как бы по-новому оглядывая свое немудреное хозяйство. Сарай, теплица с пристроенной к ней мастерской, крохотная банька, небольшой тракторишко под навесом. На пригорке, задрав свою морду к небу, чуть скособочившись, стоял вездеход, прикрытый большим куском грязного брезента. Небольшой огородик соток в восемь. Вот, пожалуй, и все. Дров на предстоящую зиму должно хватить, а вот до мастерской в это лето руки опять не дошли, не утеплил ее как следует. Если морозы будут жать также как в прошлую зиму, туго придется. Это вам Сибирь, это вам не Прибалтика с ее мягким климатом! Глеб не любил сидеть без работы. А среди тайги и вообще без своего дела, без своих любимых железок вообще свихнуться можно. Технику Глеб любил, к ней у него с детства тяга была. Как говорится, механик от Бога. Любой механизм мог он разобрать и снова собрать. А если во второй раз, - то и с закрытыми глазами. Все в мастерской у него разложено по полочкам: гаечки – к гаечкам, болтики – к болтикам. Но и ему нелегко было содержать среди глухой тайги целую механическую мастерскую. Это вам не среди цивилизации, где ее удобства воспринимаются как сами собой разумеющиеся. Был, конечно, у Глеба и сварочник, был и электроинструмент всякий, был и бензоагрегат, который выдавал двести двадцать вольт. Но токарного станка не было, и каждую мелочевку нужно было заказывать почти за тридцать километров, в ближайшем большом селе. Да и бензин делать Глеб пока что не умел. Хорошо, что братья-паломники выручали. А он им в ответ оказывал небольшие услуги, бензопилу там подремонтировать или еще чего. Без бензопилы тайге никак. Это в первые годы думали, что двуручками можно обойтись. Отходить от цивилизации, так отходить. Но спины у приезжих городских мужиков постепенно разбаливались, цивилизация как-то все не исчезала, и бензопилы постепенно пошли в ход. Не наши, советские, а все больше заграничные, Штили там всякие. После Штиля советскую бензопилу и в руки то брать противно. Все, что делалось в России, на Украине или в Белоруссии Глеб по старой привычке называл советским. А вот живности никакой Глеб не держал. Не любил он живность. Он для себя так решил – либо железки, либо живность. Да и тяжело в тайге живность держать. Лошадь, например. Ей же сено надо, ей же пастись где-то надо, на ней работать надо. Лошадь без работы никак не может. Лошадь без работы либо чахнет, либо наглеет. Так что или лошадь, или железки. Глебу ближе были железки. За неторопливым завтраком обсуждали с Жанной предстоящий день. Сегодня в воскресенье, значит, машина с паломниками подойдет часам к двум - трем. А сверху люди начнут спускаться еще раньше этого. Народу будет здесь проходить много. Сентябрь – последний относительно теплый в этих краях месяц. Прикидывали, кто зайдет в гости, что и кому нужно передать. Жанна рассказала Глебу свой сон. В последние время ей часто снились интересные сны. Вот и сегодня снилось ей, будто летит она на самолете, невысоко так летит, и внизу видно все. И деревья, и речку, и болото. По виду местность вроде как на их похожа. Вот и хутор тут их должен быть. Видит Жанна дом свой. Только почему-то дом тот большой, каменный, а не их деревянная развалюха. Глядь, - да это вроде как пятиэтажка, подъездов несколько. А вокруг – никого, ни одной живой души. Тайга кругом, только их дом один посреди тайги один торчит. Почему, она решила, что этот дом их, она не знала. Но знала, что этот дом – их. Жанне, как и Глебу было далеко за сорок. Жили они вместе очень давно. Черты ее лица, и без того не очень правильные, несли на себе отпечаток суровой таежной жизни в виде многочисленных мелких морщинок вокруг глаз. Мягкий акцент и голубые глаза выдавали ее прибалтийское происхождение. Красавицей ее никак нельзя было назвать, но женщина она была обаятельная и приветливая. Любила гостей, и в противоположность своему нелюдимому мужу, была очень общительной. Общения ей здесь явно не хватало. Поэтому и гостям она всегда радовалась, как приходу долгожданных друзей. Народу, надо сказать, к ним захаживало не очень много. Жизнь у Жанны сложилась как-то не очень счастливо. Поначалу очень переживала, что у них не было детей. Потом постепенно привыкла. Уговорила себя, что муж, домик, - это все, что нужно ей в жизни. В конце концов, Глеб не пьет, не курит, мужчина он во всех отношениях порядочный. Увлечения мужа идеей конца света она не особенно разделяла. Скорее так: ни да, ни нет. Она не особенно утруждала себя попыткой заиметь собственное мнение об этом. Рассуждала она так: он мужик – ему виднее. Так и жила она, - словно по привычке. Хуторок их располагался около таежной дороги. Проложили ее неизвестно когда. Дорога та шла через болото к небольшому таежному поселению, в котором постоянно проживало человек сто пятьдесят - двести. Да и на подмогу к ним поработать в то поселение много народу вызывалось. Да паломников всяких – полным-полно. Потому как в поселении том таежном построен был храм, и к нему много народу стремилось попасть. А еще там жил Учитель. К нему уже давно очень трудно было попасть, но некоторые говорили, что еще можно. Вот и шли туда люди. Много было люда из разных городов, больших и маленьких, даже из-за границы. Учитель говорил, что цивилизация скоро погибнет, что нужно привыкать жить только тем, что можно вырастить и сделать своими руками, иначе, хана – не выживешь. Вот-вот конец света будет. Еще Учитель говорил, что думать можно только добрые мысли. От дурных мыслей обязательно погибнешь. Еще нельзя есть мясо и зарабатывать деньги. Потому что от мяса и от денег все зло и идет. Правда, от денег больше чем от мяса. Некоторым жителям больших городов, замороченных их ежедневной сутолокой и суетой, вечной борьбой за кусок хлеба, эти речи нравились. Особенно нравилось слышать, что надо отходить от денег, потому что скоро все это будет не нужно. Что нужно творить, и каждый сможет стать мастером, только для этого нужно очень стараться, поэтому на первых порах эти деньги еще необходимы. Глеб с Жанной приехали сюда одними из первых, да и прижились здесь. Среди остального сообщества приезжих Глебу жить не хотелось, вот и поселился он особняком, ведя свое хозяйство и общаясь с заходящими к нему гостями. После завтрака пора было идти на радиостанцию. Глеб прошел в пристройку, которая располагалось тут же, за стенкой. Помещеньице это выглядело чудновато. Некоторая смесь кружка «умелые руки» и раздевалки для таежных вахтовиков. На еще нетопленой печке стояла кастрюля с водой. По виду вроде кастрюля как кастрюля. Да не простая это была кастрюля. Если поставить ее греться на печь, то по двум тоненьким проводочкам, идущим от кастрюли, сможет идти электрический ток, которого хватает для питания небольшого радиоприемника и настольной лампы. Под лавкой, если приглядеться, среди стоящей обуви можно было разглядеть большой автомобильный аккумулятор, который давал в дом электричество. Аккумулятор этот заряжался от пары солнечных батарей, которые стояли на улице рядом с домом. Нехитрое устройство само поворачивало эти батареи так, что они всегда были направлены в сторону солнца. Кое-где располагались причудливые механизмы, назначение которых несведущему человеку сразу было и не понять. А еще на столе стоял телевизор. Иногда, вечерами, Жанна и Глеб приходили сюда и смотрели какой-нибудь фильм. Дома Глеб телевизор держать не хотел, он считал, что его вредная энергетика отрицательно действует на психику человека и чем дальше телевизор от дома, тем лучше. Он бы вообще телевизора не держал, да Жанна его упросила взять с собой, когда сюда переезжали. Со временем Глеб согласился, что это было правильно. Он и сам сейчас хороший фильм посмотреть был не прочь, или там какую-нибудь интересную передачу, записанную для него кем-то на видеокассету. Но телевизор в дом так и не перенес. Радиостанция располагалась тут же на столе. Антенну Глеб вывел наружу и зацепил за высокое дерево, так что слышимость обычно была хорошей. С утра новостей было мало. Уточнялось, когда поедет машина, сколько на ней будет народа, что нужно передать. Глеб попросил поднять для него канистру с бензином, еще кое-какие запчасти, убедился, что его поняли правильно, и выключил радиостанцию. Дальше ему слушать было неинтересно. Солнце постепенно пробивалось сквозь клочья тумана, которые поднимались вверх. На небе по-прежнему висело хмурое марево, окутывающее тайгу. Поднявшийся ветер раскачивал верхушки деревьев, срывал с них остатки листвы. Мокрые стволы деревьев уныло чернели сквозь облепивший их кое-где мох. Сквозь оголенные ветви проглядывало болото. Зимой тут благодать, мороз сковывает землю, ехать можно хоть куда. А летом – нет. По этой дороге только на вездеходе проехать можно, да еще на КРАЗе. Да и тот, через пару-тройку километров завяз бы. Машина останавливалась обычно километрах в трех ниже хутора, там, где кончалась относительно хорошая дорога и можно было развернуться. Поэтому очень полезен был вездеход. А он-то как раз и был сломан. Сам-то он ничего еще, походил бы, у Глеба руки тем концом к телу приставлены, да траки у вездехода уже изношены до невозможности. Вездеход к Глебу попал уже неновым. Да за десять лет Глебовой жизни здесь тоже ему не сладко пришлось. Надо бы гусеницы целиком поменять, да где их взять, другие? Сегодня Глеб хотел просмотреть, какие траки можно еще использовать, подварить их там, подлатать, а какие нужно обязательно менять. Не дай Бог где-нибудь среди тайги разуешься, трактора тут не дозовешься. Не торопясь Глеб делает свою работу. Тут спешить нельзя. Разомкнул гусеницы, разложил их по земле. Где-то прочистить нужно, где-то даже промыть. Сам постукивает молотком по тракам, слушает, как звенят. Крестиком помечает, что нужно подварить. Все не так уж плохо. Если привезут сегодня траки, которые ребята нашли внизу в колхозных мастерских, то, глядишь, на той неделе можно будет пробовать ехать. Ближе к обеду подтащил Глеб сюда бензоагрегат, размотал сварочник. Работать Глеб любил один. Не нужны были ему помощники. Сам себе хозяин, сам себе слуга. Даже строил Глеб всегда только сам. Подумает, покумекает, где домкрат подставит, где полиспаст свяжет. Глядь – дело идет помаленьку. Устанет, бывало, передохнет, и дальше. Нравилось Глебу работать и ни от кого не зависеть. А с другими? – нет, больше времени на разговоры уйдет. Они ведь не работать, а трепаться больше любят, эти паломники. Глеб всегда говорил про паломников – они, хотя сам приехал вместе с такими же, да и был он, по сути, такой же паломник. Был он, правда, нелюдим, да и мог позволить себе жить в одиночку, ни от кого не завися, даже среди тайги. Наоборот, к нему другие часто с помощью обращались, потому как ломались иногда у них механизмы, а у Глеба – руки золотые, да и мастерская какая-никакая, а была своя. А тут и обеденное время подошло. Жанна зовет его в дома обедать. Глеб стал подниматься на взгорок к своему дому. Руки натружено ныли - нелегкое это дело в одиночку железные гусеницы ворочать. Настроение от проделанной работы стало получше. Да и день вроде просветлел, по крайней мере, тучи уже не выглядели так зловеще свинцово, а кое-где, в разрывах облаков даже проглядывали голубые куски неба. Домик Глебов стоял на взгорке. Да и сам хутор, включавший в себя несколько строений, стоял на косогоре. Внизу – трелевочная дорога, идущая вдоль опушки леса. За ней и ниже начиналось большое болото, которое тянулось на много километров в округе. Выше косогор переходил в гриву. Сопка – не сопка, гребень – не гребень. Грива, одним словом. По гриве мимо хутора шла наверх к поселению тропа. Ехать на машине по ней мешали пни да деревья, передвигаться по ней можно было только пешком или на лошадях. Домик свой Глеб построил в первый год своей жизни здесь. Небольшая избушка из круглых бревен. Никаких излишеств, никакой эстетики. Два окошка всего. Дверь вела в небольшой тамбур, из которого вход на кухню. Кухонька была крохотной, за столом только четыре человека могли разместиться. Посреди дома – небольшая печка, которую приходилось в морозы топить почти все время, чтобы дома было тепло. Напротив стола располагался топчан, вечно заваленный какими-то вещами. Иногда у них оставался переночевать какой-нибудь их знакомый, но это было редко, так как до поселения оставалось не долго – часа два с половиной ходьбы. Мимо печки можно было войти в приземистую комнатку, в которой располагались два деревянных топчана-кровати. На одной из них спал Глеб, на другой – Жанна. Еще в комнате был письменный стол возле окна, над которым располагалась большая книжная полка, сплошь уставленная книжками. Книжки там были в основном технического содержания, но немало их было и по философии. Философию Глеб любил. Жизнь в тайге склоняет к созерцательности и размышлению. Думается хорошо, голова ясная. Свежий воздух, красивая природа, тишина… Все бы хорошо, если бы не тяжелый изнуряющий труд. В тайге выжить сложно. Издавна в ней мужики только промыслами и жили. Соболя там подстрелить, или еще какого-нибудь зверя. Но Глеб охотой не баловался. У него даже ружья-то и не было. Потому как живую тварь убить – это грех большой. Почти такой же, как убить человека. Да и ни к чему Глебу было ружье. Зверя лютого в округе не было, место было людное. Правда, Глеб всегда в тайге носил с собой большой охотничий нож с широким лезвием, обратная сторона которого была сплошь в зазубринах, как ножовка. Но это скорее по привычке, чем из боязни. Бояться Глеб ничего не боялся. Кроме конца света. Да и не то, что бы он его боялся, так на всякий случай готовился. Стал бы он жить среди глухой тайге в одиночку, если бы не знал наверняка, что конец света скоро будет? Ну, не конец света в христианском его понимании, но что-то вроде того. По крайней мере, климат здорово изменится, там, где сейчас холодно, будет жарко, а там где сейчас жарко – будет вообще невыносимо. Откуда он это знал? Во-первых, Учитель об этом сам говорил, а Учителю Глеб доверял так же, как самому себе. А во-вторых, и так было ясно, что конец света скоро будет. Вон и глобальное потепление начинается, можно сказать идет во всю. И катаклизмы там всякие происходят. Да и техногенная катастрофа вот-вот начнется. Просто ученые про это открыто еще не говорят, что бы не пугать население. Это Глеб хорошо понимал. - Если все всем сразу рассказать, такая паника начнется! Люди глотки начнут друг другу перегрызать. Нет, нельзя ничего людям говорить до времени! Еще Глеб любил слушать всякие передачи про непонятные явления, которые происходят на Земле. О том, что скоро что-то будет, он был свято убежден, поэтому из потока новостей жадно вылавливал сообщения, которые подтверждали его точку зрения. Так как он предполагал, что скоро здесь будут субтропики, то в своей теплице выращивал саженцы теплолюбивых фруктовых деревьев, лимон, финик, груши. Вот как тепло начнется, а у него и рассада уже готова! Теплицу так и так топить зимой надо, у него же там механическая мастерская. Работать Глебу приходилось много. Своим трудом трудно прожить. Среди сибирской тайги прокормиться восемью сотками – непросто. Да еще дров сколько нужно наготовить, да еще постоянно что-нибудь строить, ремонтировать обветшалое. Хорошо, что Жанна каким-то образом это все терпела. Обедали не торопясь, рассуждая, сколько народу сегодня будет подниматься. - В прошлый раз совсем мало поднялось. Разленились ребята. Иного палкой на Гору не загонишь. Вот раньше, лет десять назад… И Глеб вспоминал, как десять лет назад все начиналось. Жили в нетопленых палатках, зимой. Все терпели - и мороз, и недоедание. Для многих было сюда попасть за счастье. Учитель не каждому разрешение давал. А сейчас? Обыденно это стало, как-то непразднично. Да и времени много прошло, привыкли люди, не хотят бесплатно спину гнуть, даже ради Учителя. В общем, не так все идет, как надо. Но Глебу все равно, много народу вокруг, мало… - А хоть бы и разъехались все. Пожить бы рядом с Учителем лет тридцать – сорок без них, а там и помереть можно! Вниз потянулись возвращающиеся паломники, из тех, кто поднимался сюда неделю назад. Среди них попадались и горцы. Они шли мимо, по пути приветствуя Глебову избушку взмахом руки. В домик Глеба и Жанны зашла их давняя знакомая Маша. Жила она далеко отсюда, аж в самом райцентре, до которого было добрых сто верст. Не смотря на это, она очень часто посещала таежное поселение. Ей просто невыносимо хотелось увидеть Учителя. Она ни от кого не скрывала, что в него влюблена по уши. Раньше Маша танцевала в известном танцевальном коллективе. Говорила, что была примой. В эти места переехала примерно в одно время с Глебом и жила здесь больше десяти лет. Все это время старалась быть рядом с Учителем. Раньше это было, правда, проще. А сейчас все реже удавалось ей увидеть его. Для этого она преодолевала тяжелый таежный путь. Сегодня Маша была очень расстроена. Глаза были мокрыми от слез. Оказалось, что Учитель сегодня не вышел к публике, как это он обычно делал по воскресениям после литургии. Иногда он даже позволял народу задать себе несколько вопросов. Слушая его пространные рассуждения-ответы, паломники впитывали частицы Божественной мудрости. Но только не Маша. Божественная мудрость ее не интересовала. Ее интересовал сам Учитель. Видеть его хоть изредка, улыбаться ему хоть издали – это превращалось для нее в смысл ее существования. Но на этот раз ее надежды не сбылись. Учитель проигнорировал ее чаяния. - Я по грязи… пешком шла. Я целую неделю… на кухне работала, кастрюли каши варила… А он… не вышел… даже. Из глаз ее снова покатились слезы. Сопровождающий Машу брат-паломник пытался ее неуклюже успокоить. - Да брось ты, Маш. Сдалось оно тебе. Найди себе мужчину по сердцу. Живи с ним нормальной жизнью! Тебе же рожать еще можно. Маша посмотрела на него почти с ненавистью. - Где ты видишь мужчин? Нету их, мужчин, понимаешь, нету! Для меня только Учитель существует! Брат насупился и замолчал. Немного погодя Маша побрела вниз, к месту предполагаемой остановки КРАЗа, а вслед за ней и сам Глеб. Первые спустившиеся уже успели развести большой костер, пытаясь с помощью огня разогнать сентябрьскую сырость. Вот двое ребят о чем-то громко спорили. Невольно к их разговору прислушивались и остальные. - Да я сам в деревне рос – горячо доказывал первый из них, по виду лет за сорок – У нас с роду света не было. Ничего, и пахали и сеяли, - почти все вручную. По двадцать центнеров зерна на потолок в зиму клали. И скотину держали и все успевали. А сейчас машины вам подавай, электричество! - ПонимАешь, - возражал ему второй, помоложе первого - У нас задАча другая стоит! Второй мужчина говорил с явным московским акцентом, чуть более выделяя ударный слог. - Нам нужно жить друг с другом научиться. Нам же не просто нужно научиться без света жить. Если бы в этом дело было, Учитель не сейчас бы пришел, а веке в семнАдцатом! - Да ерунда это все! – возражал первый, - пахать просто надо! Па-хать! Вот и вся недолга. А то чуть что, «У меня непонимание», «У меня вопрос к Учителю»… Жить некогда! - ПонимАешь, мы сюда и приехали все, чтобы жить научиться! Чуть поодаль тихонько разговаривали еще двое ребят. Одного из них Глеб хорошо знал, хотя тот бывал в этих местах довольно редко. - А мне моя так сказала перед этим подъемом: Или ты на Гору не идешь и дома остаешься, или мы с тобой в разводе! Ну, я, понятное дело, все равно сюда пошел. Вот не знаю, чего меня дома ждет. - Ну, тут уж, брат, ничего не попишешь! Либо Божье выбираешь, либо женщину слушаешь. Домашние проблемы – они ведь всегда будут. От них никуда не денешься. А святыню нужно сейчас строить! К костру жались какие-то незнакомые Глебу экзальтированные дамы, явно городского вида. - Ты слышала последний альбом Ликосветова? Как тебе, а? - Прекрасно! Прекрасно! Вот она – зарождающаяся новая духовная культура! Десять новых песен – и ни одного отрицательного образа! - А как тебе его новый шлягер про Зеленого жирафика Тум-Тум? – продолжала щебетать первая тетушка. - Прекрасно! Прекрасно! - А я в своей деревне, - вступила в разговор третья дама, вида не такого городского, но с таким же восторженным выражением на лице, - предложила вообще из лексикона все слова убрать, которые несут отрицательные образы. Вместо «мухомор» нужно теперь говорить «красношляп», вместо «воробей» - «зерноклюв»! Скоро у нас ни одного отрицательного образа не останется! Честно говоря, Глеб с трудом терпел подобных дам. Его, опытного таежника и бывшего геолога буквально тошнило от подобного рода тетушек. Приедут из какой-нибудь Москвы, поднимутся на Гору на недельку, и потом уже всех начинают учить, как надо жить, а как не надо. Правда, последняя дама явно жила уже в деревне, но, судя по ее восторженно идиотическому виду, переехала она сюда недавно, и не успела еще растерять своих городских замашек. И это Глеба бессознательно раздражало. Как он устал от этого всего! Больше десяти лет здесь прожил, а до сих пор не научился к этому относиться снисходительно. Среди других людей он встретил своего хорошего знакомого. Звали того Паша. Жил он на Горе довольно долго, пересекался с ним Глеб уже не раз. - Вот еду в Питер, семью повидать… Глеб знал Пашину историю. В городе у него осталась жена и дочка. Дочке шел десятый год, и Паша буквально разрывался между тайгой и городом. Жена по первости приехала с ним, но не имея жилья, помыкавшись на подселении, развернулась и уехала обратно в Питер. Жилье она наотрез отказывалась продать, а без денег здесь никак нельзя было устроиться. Это только ведь на словах здесь люди без денег жили. - Учитель сказал, что если она в этот раз откажется сюда ехать, то я могу себя считать свободным. Надо как-то определяться. Семью новую заводить, что ли? Мне ведь, почти сорок лет уже! Наконец-то показался КРАЗ, с натужным воем переезжающий огромные лужи. Подъехал к месту погрузки и заглушил мотор. Через высокий борт стали спускаться вновь прибывшие люди. Женщин опять было больше чем мужиков. Мужики, выпрыгнув первыми, помогали женщинам спуститься на землю, передавали по цепочке рюкзаки с вещами. Публика была самая разношерстная. От бывалого вида тертых таежников, до почти что детей. От седоватых пожилых людей, до почти юных девиц. Среди прибывших выделялась своим странным видом одна дама, Глеб ее видел часто. Цветастое платье, кокетливая шляпка контрастировала с большими резиновыми сапогами. Прическа с заплетенной косой «А ля мне опять восемнадцать», хотя ей было далеко за сорок, и никакой слой крема не мог скрыть глубоких морщин на ее лице. - Опять Катька поднимается, - отметил про себя Глеб. Катька эта поднималась на Гору почти каждую месяц. Поговаривали, что у нее не все дома. Живет она у себя в деревне совершенно одна, держит у себя огромное количество кошек, почти ни с кем не общается. Так же как и Маша, Катька была по уши влюблена в Учителя. Так же почти каждый месяц хоть на неделю поднимается на Гору, берется за любую работу, чтобы только иметь шанс увидеть Учителя. Она бывает счастлива, если ей вдруг удается поймать на себе его случайный взгляд. Ради этой секунды она, кажется, и существует на белом свете. Агрессивной она не была, никого не донимала своим присутствием, поэтому все к ней относились сдержанно снисходительно. Глеб получил обещанную канистру с бензином, мужики помогли ему перетащить до стоящего неподалеку вагончика его железки. Глеб остался в там ждать, когда уйдут наверх последние паломники. Идти вместе с ними даже три километра ему не хотелось. В вагончике том жил Андрей – немолодой уже мужчина с лысеющей шевелюрой и седеющей бородой. Роста он был невысокого, телосложения кряжистого. В его потухших глазах невозможно было различить ни одной эмоции. Андрей жил здесь с весны и собирался, кажется, здесь же и зимовать. Работы особенной у Андрея не было, кроме как присматривать за вагончиком, который использовался как перевалочная база. Кроме того, он ухаживал за лошадью. Семьи своей у Андрея не было, жилья собственного – тоже. Характера он был нелюдимого, поэтому его вполне устраивал имеющийся статус. Судя по крепости заваренного чая, который Андрей употреблял, у него за плечами было непростое прошлое. Андрей любил общаться с Глебом. Несмотря на всю нелюдимость, его иногда все-таки тянуло к человеческому общению. Так же как и Глеба, Колю слегка тошнило от экзальтированных городских тетушек, он так же любил читать книжки и ждал катаклизмов. Читал он все подряд, даже удивительно было наблюдать на его книжной полке такое разнообразие авторов – от Библии до Кастанеды, от Юлиана Семенова, до Бхагават Гиты. Когда Глеб зашел в комнату Коли, тот читал очередную книжку. - «Мантек Чиа» – прочел Глеб в слух. – «Даосские секреты любви». Чего это ты вдруг? До этого Глеб не подозревал о пристрастиях Коли к подобного рода литературе. - Понимаешь, сексуальная энергия куда-то у меня девается. Уходит и все. Вот пытаюсь понять, что с этим делать. - Ну и как, понял что-нибудь? - Пока только разбираюсь. – И Коля начал с жаром рассказывать Глебу об особой технике, которую разработали китайские даосы. Согласно их теории, можно достигать огразма без семяизвержения. Причем многократного. Короче сколько раз хочешь, - столько раз и достигаешь. - Ты уверен, что китайцы ничего не перепутали? Их же полтора миллиарда! - Так это же даосы придумали, а не китайцы. Это две большие разницы. Даосов гораздо меньше, чем полтора миллиарда. А суть в том, что если мужчина теряет семя, он тратит энергию. А если нет, - то накапливает. Вот у меня пока не получается накапливать. Все больше теряю… - Ха! Да в этом деле тетька нужна! - Не, не нужна. Тут можно вообще одному. Было бы стремление. Глеб посмотрел на Колю с подозрением и на всякий случай засобирался домой. Возвращался он когда уже смеркалось. Костер уже догорел, поднявшийся ветер раскачивал придорожные кусты, забрасывая дорогу последними листьями. В угасающем свете уходящего дня, листья эти высвечивали дорогу к дому. - Как же – одному... Знаю я, как это называется. А еще теорию такую подвел. Даосы-маосы. Дурак он – решил для себя Глеб. Жанна уже его заждалась за ужином. Гостей сегодня больше никаких не предвиделось, и после ужина Жанна пошла за стенку смотреть какой-то фильм. Глеб остался один, ему захотелось почитать Шопенгауэра. Он любил читать Шопенгауэра, когда у него было меланхолическое настроение. …такая объективация имеет многие, но определенные ступени, по которым с последовательно возрастающей ясностью и полнотой сущность воли входит в представление, т.е. представляется в качестве объекта. В этих ступенях мы и там уже признали платоновские идеи, поскольку именно эти ступени являются определенными видами, или первоначальными, неизменными формами и свойствами всех тел природы, как органических, так и неорганических, а также и общими силами, которые обнаруживаются по законам природы. Таким образом, все эти идеи выражаются в бесчисленных индивидах и частностях и относятся к ним как первообразы к своим подражаниям… Глеб и сам не заметил, как уснул. Ночью ему приснился странный сон. Ему приснились Кант и Шопенгауэр. Они ходили по его комнате и о чем-то ожесточенно спорили. Шопенгауэр говорил громко, так, что не было никакого сомнения в его убежденности в собственной правоте. - Не существует никакой другой истины о мире, кроме как нашего представления о нем! Говорить о большем была бы совершеннейшей бессмыслицей! Ваши представления о пространстве и бытии совершенно бессмысленны, поскольку нет никакого пространства, времени, да и бытия как такового тоже нет, кроме как наших представлений о них! Кант возражал ему почему-то слегка картавя, голосом Бориса Щукина из кинофильма «Ленин в Октябре». Он не только говорил картавя, он даже руки держал вставив большие пальцы в проймы своей жилетки, совсем как Ленин. При этом он расхаживал взад и вперед по комнате. - Позвойьте, батенька, позвойьте! Пьедставления? – да! Но кроме пьедставлений как таковых, существует и их объективная данность, их объективация! Мы имеем пьедставления о чем-то в силу того, что оно существует реально, то есть помимо нашей воли и сознания! - Какое мне дело до вашей объективации данности, если ни вы, ни я, ни кто-нибудь другой не может сказать ничего об истинном ее содержании. Это все равно, чтобы муравей рассуждал о строении бивней слона. Он сколь угодно долго может о них рассуждать, но все его рассуждения гроша ломаного не стоят! - То, что муравей ничего не может сказать о строении этого самого бивня, вовсе не означает, что этого бивня на самом деле нет! Из того, что вы ровным счетом ничего не знаете даже о себе самом, кроме как имея о себе самом пьедставление, вовсе не значит, что вас не существует объективно! - Представьте себе, что если мы пройдем весь путь познания до конца, мы увидим, что не существует ничего в этом мире объективного кроме Воли Господа Бога создать этот мир таким, а не каким-нибудь другим! Нет ничего более объективнее этого, и нет ничего более этого непостижимее! Поэтому и говорить о какой-либо объективности бессмысленно! Комната неожиданно стала наполняться множеством людей. Лица замелькали как на карусели. Их становилось все больше и больше. - По двадцать центнеров зерна на потолок в зиму клали! По двадцать! - Зеленый жирафик Тум-Тум! Прекрасно! Прекрасно! - А жена меня выгнала! - Ну и хрен с ней! Чего с нее – дуры, взять! - Свобода это не есть осознанная необходимость! - Глупости! Глупости! - А даосов меньше чем полтора миллиарда! И они скоро вымрут! Хоровод лиц закружил в мельтешащем танце, звуки все более сливались, ничего, кроме отдельных слов и возгласов разобрать ничего не было возможно. - Дураки. Все – дураки! – подумал Глеб и проснулся. Вокруг было темно и тихо. Жанна мирно спала. На кухне будильник тихо шелестел, невозмутимо отсчитывая секунды. Глеб встал и неслышно вышел из дома. Постоял на крыльце. Ветер стих совсем. Не слышно было ни звука. На прояснившемся черном небе загорелись большие яркие звезды…
Дембель: brizolkin пишет: "Как обманчива природа..." - подумал ёжик слезая с кактуса!
nadishana: Дембель пишет: Прекрасно! Прекрасно! Вот она – зарождающаяся новая духовная культура! Десять новых песен – и ни одного отрицательного образа! Хорошая панорама, читать интересно, братья и сестры как живые перед глазами встают Ты себе в ЖЖ дневник заведи и публикуй там тоже. Я думаю постепенно постоянные читатели у тебя появятся. Кстати для газеты ЗО материал просто идеальный. Пошли им.
Ganesha: Дембель пишет: Хуторок их располагался около таежной дороги. Проложили ее неизвестно когда Ну почему же неизвестно. В 95 году её активно прокладывали простыми лагерными способами. Лом, двуручная пила, лопата. Помню, в августе 95 года в дом строителей очередного дома ВХ в Петропавловке как раз к обеду ввалился с совершенно безумными глазами Макс. Как в песне Высоцкого -"... но механик только трясся...". Давясь от голода гречкой, он поведал следующую историю. Славка с Алёнкой и он за зиму-то изголодались, а к весне вышел очередной клич- строительство дороги к Городу Солнца. И - о великая милость общины, обещались кормить за работу! Ну они и подались на святое дело. Жили в палатках, с утра до вечера- каторжный труд за чашку баланды. Вначале вроде кормили "нормально", а потом всё хуже и хуже. Да и попрекать начальство стало почаще и посуровее- мол кушаете, а работаете плохо! Вообщем в августе совсем плохо стало и Макс по его словам, был послан товарищами в простой общинный народ за помощью героическим строителям. Выглядел он хреново.
Дембель: Ура! Ганеша появился! Как там Крым? nadishana пишет: Ты себе в ЖЖ дневник У меня сайт свой уже есть. Заходи в гости! http://www.a-voroshilov.narod.ru/index.htm
Ganesha: Дембель пишет: Как там Крым? 50 на 50. Простыл под конец крепко, сейчас ещё отхожу. Но программу минимум выполнил. Кстати, на обнимашках по сумасшедшему кайфовал с одной женщиной. Энергия супер! Стоило хоть пальчиком прикоснуться к ней. ООООчень вкусная энергия. А за пять минут до отъезда услышал, что она приехала прямиком с праздника 18 августа. ЕПРСТ! У Вадика же такая энергия. Вообще, как давно доказали представители традиционной Рейки, энергия, энергетика- прекрасный дорогостоящий товар. ВХ этим принципом пользуется. Слава достойным представителям нетрадиционной Рейки, считающим иначе, за что их и предали анафеме традиционщики. Наверное она плакала после моей прощальной речи. За 22 секунды выпалил все титулы ВХ. Надо было остаться, нафига мне сдалась эта Ялта. Ещё бы покайфовали.
nadishana: Дембель пишет: У меня сайт свой уже есть. Заходи в гости! Молодец! Ждем апдейта на странице "Возвращение из Сказки"
strannic: А мне скучны твои выкладки про христианство, свободу и т.д. Наверное, не дорос ещё. Зато твоё предсказание про экономику США сбывается. Скоро мы станем свидетелями грандиознейшего представления мирового масштаба. Можешь "утереть нос" Ленхен, т.к. она была с тобой не согласна. Пусть не злится на меня и борется с ч.с.в. Тем более, что ты знаешь, что я ни разу не соврал.
Дембель: На военной кафедре: Майор Резников: - А скажите, товарищи студенты, сколько ошибок можно сделать в слове «еще»? - три! - четыре! - неправильно! В слове «еще» можно сделать пять ошибок: ИСТЧО. цитата из проповеди в с. Курагино: ВсХс: - А вот спрошу я вас, дорогие мои, сколько будет дважды два? И услышу ответы ваши разные, кто-то скажет: пять, кто-то скажет: семь, а кто-то скажет: десять! И скажу я, что каждый из вас будет прав, ибо творит от полноты сердца своего. И лишь со временем, наполняя сердце свое истинами Отца Великого, постепенно вы придете к ответу единому: дважды два будет четыре!
carlos7@mail.ru: strannic пишет: Зато твоё предсказание про экономику США сбывается. Скоро мы станем свидетелями грандиознейшего представления мирового масштаба. А я предсказываю, что все в США будет хорошо! Дембель пишет: цитата из проповеди в с. Курагино: ВсХс: - А вот спрошу я вас, дорогие мои, сколько будет дважды два? И услышу ответы ваши разные, кто-то скажет: пять, кто-то скажет: семь, а кто-то скажет: десять! И скажу я, что каждый из вас будет прав, ибо творит от полноты сердца своего. И лишь со временем, наполняя сердце свое истинами Отца Великого, постепенно вы придете к ответу единому: дважды два будет четыре! Дембель, да это же гениально сказано! Почитай Ошо, там полно таких высказываний. Это же нельзя понимать логически, это образно сказано. Так же говорили все мистики. В чем проблема?
Дембель: carlos7@mail.ru пишет: В чем проблема? Проблема в том, что за свою жизнь я встретил всего двух умных офицеров и одного умного милиционера, правда. бывшего.
carlos7@mail.ru: Да что все прицепились к милиционеру. Ну какая разница кто кем был раньше?!! Что, это приговор на всю жизнь? Цой вон кочегаром работал... И чего? И один из апостолов, кажется тоже был кем-то там. Не аргумент это, не аргумент.
carlos7@mail.ru: Даже если окажется правдой, что он был бывшим алкоголиком - и что из этого? Кстати, если это действительно правда, то если бы ВХ в этом признался, то это было бы только ему в плюс, народ бы ему гораздо больше поверил. И за ним бы пошло полстраны. Не потому что народ любит алкоголиков, а за честность. А так воду намутил, говорит про себя какими-то увертками. Нечестно это да и не умно. У Жириновского вон ему поучиться бы как правильно лапшу вешать.
Дембель: carlos7@mail.ru пишет: Да что все прицепились к милиционеру. Ну какая разница кто кем был раньше?!! Что, это приговор на всю жизнь А с чего ты взял, что я имел в виду ВсХс?
strannik: Живёт В Каратузе лет 5, 6 женщина пенсионного возраста. Эмилия зовут. Ну очень рыжая была (в смысле волос, а не чего-то другого). Виссарионовка. Года 3 назад решила она сделать широкий жест. Упали ей откуда-то неплохие деньги, и купила она на них лошадь и корову. И подарила всё это многодетной семье Ивашенниковых. Детей у них тогда было четверо. Старший в 8 классе, младшишему 3 года было. Муж Витя был очень рад этому подарку, особенно лошади. Возил он на ней дрова и ещё что-то. Дрова на радостях по-дешёвке давал сёстрам и братьям. Вобщем зажил лучше чем раньше. Но не долго он радовался. Старосте Володе Богданову явно всё это не нравилось. Не раз поднимал он на собраниях вопрос о том, что не правильно то, что у Ивашенниковых лошадь и корова. Настаивал, чтобы Эмилия забрала всё это назад и продала, рассчитывая, что деньги пойдут в Духовную Семью, которая остро нуждалась в оных. А Володя умеет настаивать. Найдёт кучу подсказок в ПЗ, подтверждающих его позицию, и давит упорно. А Эмилия в то дикое время тоже числилась в Духовной Семье и не хотела особо перечить Володе. Да и самой уже стало жалко оставлять свой подарок у Ивашенниковых. Так и забрала она его обратно. Для Вити Ивашенникова это было ударом. Стал он трогаться умом и тронулся таки. В последствии получил инвалидность. Потом трагически погиб старший сын. А две недели назад умерла жена. Троих детей очень жаль. Мы бы взяли младшего, но боимся родственников, которые потом явно станут донимать. Но, может, всё же рискнём. Всё, что написано не байка, а быль.
nadishana: strannik пишет: Старосте Володе Богданову явно всё это не нравилось. Не раз поднимал он на собраниях вопрос о том, что не правильно то, что у Ивашенниковых лошадь и корова. Настаивал, чтобы Эмилия забрала всё это назад и продала, рассчитывая, что деньги пойдут в Духовную Семью, которая остро нуждалась в оных. О, Володя Богданов хорошую карьеру там сделал я гляжу. Скажи ему, что комиссия независимых экспертов по секте Виссариона внимательно следит за тем как он исполняет Истину и на специальной странице в интернете есть информация о его шагах недостойных.
Ganesha: strannik пишет: Старосте Володе Богданову явно всё это не нравилось. Не раз поднимал он на собраниях вопрос о том, что не правильно то, что у Ивашенниковых лошадь и корова. Настаивал, чтобы Эмилия забрала всё это назад и продала, рассчитывая, что деньги пойдут в Духовную Семью, которая остро нуждалась в оных. Думаю и Семье приходится туго. Авось, думают, на деньги от продажи коровы и лошади продержимся ещё полгода, а тогда наконец конец света настанет и всем будет хорошо.
strannik: Ganesha пишет: Думаю и Семье приходится туго. Никакой Семьи давно уже нет и не предвидится пока. Богданов устроился на работу. Учит детей плетению из лозы.
strannik: Появился в 2000 году в Каратузе ссыльный Саша Сахалинский (Белошапкин). Лицо ранее приближённое к ВХ. Ну и, как полагается, стал всех учить как жить надо. К тому времени приехала в Каратуз очередная семья. Стал Саша навещать ту семью, которая доверившись лицу, приближённому к императору, хоть и бывшее, стала честно отвечать на вопросы, то бишь раскрываться, как и учил ВХ. Выведав всё, что надо, он как-то на собрании верующих заявляет, что женская половина этой семьи не должна присутствовать на собраниях, т.к. она не видит в ВХ Христа. А мужская половина стала возражать. Как мол тогда женскую приобщать к учению ВХ и т.д. Много было словесов высказано по этому вопросу. Большинством голосов решили отклонить предложение Белошапкина. Но внёс этот верующий сомнения в головы не совсем твёрдых верующих. И спустя несколько месяцев, опираясь на ПЗ, так и выгнали эту женщину с собраний. Особенно отличился в этом староста Богданов. Засомневалась тогда мужская половина во многом. Стала задавать не правильные вопросы верующим и даже попыталась задать вопрос ВХ, который неоднозначно ответил. А спустя годы один верующий даже принёс извинения за то, что не правильно выгоняли с собраний. Но опоздал он со своими извенениями. Сместилась к тому времени точка сборки у мужской половины и никак не хотела возвращаться обратно. Но у многих других верующих очень прочно застряла она в нужном для ВХ положении.
Дембель: strannik пишет: Сместилась к тому времени точка сборки у мужской половины и никак не хотела возвращаться обратно. Поводом для смещения точки сборки у мужской половины стало то, что выгнали с собрания женскую половину, или что-то еще?
strannic: Дембель пишет: Поводом для смещения точки сборки у мужской половины стало то, что выгнали с собрания женскую половину, или что-то еще? Наверняка многое другое. Не уточнял.
Ganesha: Кстати, хочу рассказать, как я свою прошлую жизнь увидел. Я описывал, как нам на Пасху 94 года экстрасенс вещала, забыл как её звали, она жила у кого-то в бане в Минусинске. Так вот в мае 94 года мы как-то к ней завалились в баню с Валерой. Она мне сказала: "Кстати, ты в сентябре свою прошлую жизнь увидишь". И я таки увидел. В сентябре в Мульге мне неделю сон снился, каждую ночь по серии, я по утрам её Ленке Ахнаф (жене Вилли) пересказывал, хотелось с кем-то поделиться. А был я фашистом, свернули мне шею на Восточном фронте. Русских свиней здорово ненавидел, а теперь вот сам- натуральная русская свинья. А ещё в 90 году я в институте учился. Конечно газет не читал, телек не смотрел, не до этого. И вот в одну из ночей во сне попал в Берлин. А там весь народ на улицах, все обнимаются, салюты, крутейший праздник. И я со всеми гуляю, поздравляю. Тут друг старый подошёл, выпили с ним шнапсу. Он говорит, пошли к Гельмуту Колю, он рад будет тебя видеть. Да ну, вроде неудобно, говорю. А он меня уломал. Подошли. Коль говорит- О! Рад видеть. Руку пожал. Пиво со мной выпил кружку. Вообщем всю ночь я гудел, утром в институт пришёл, друзьям рассказываю. Они ржут. А после газету купил, оказывается этой ночью и правда отмечали воссоединение. А в Прибалтике служил, так местные не верили, что я русский, за своего принимали. И если раз в пятилетку случайно встречу немца, так они все ко мне льнут. Тянет их ко мне. Но увы, в те края мне дорога заказана. Так-что завещаю всем, не ходите ночью на болото, тьфу, любите ВХ, иначе сами в следующей жизни такими станете.
nadishana: Ganesha пишет: Так-что завещаю всем, не ходите ночью на болото, тьфу, любите ВХ, иначе сами в следующей жизни такими станете. Ты очень суеверен брат. Кстати любить сознательно-волевой любовью опасно. У виссарионовцев от этого развиваются многочисленные психо-соматические заболевания.
Ganesha: nadishana пишет: Кстати любить сознательно-волевой любовью опасно И Собаку Баскервилей Надишана тоже не смотрел...
Дембель: Игорь в мастерской А я вот про одного парня вспомнил на ЗО. Звали его, скажем, Игорь. Вообще-то его звали не Игорь, но это не важно, пусть будет Игорь. Я познакомился с ним в Качульке. Меня сразу же подкупила его улыбка, интеллигентное выражение на лице, мягкие манеры общения. Когда мы разговорились, показалось, что у нас с ним много общего. Мы были примерно одного возраста, оба имели высшее образование. Как выяснилось впоследствии, на этом наши общие черты, собственно, кончились, но в начале знакомства это было еще не очевидно. Игорь попросился на работу в нашу с Сергеем мастерскую. Вообще-то места в старой мастерской было мало, и мы не планировали кого-то еще брать на работу. Да Игорь и не умел ничего делать. Но он заявил, что ему много не нужно, так как семьи у него нет, так, только чтобы на поесть хватило, да на мыло. Ну, мы подумали и решили, а пусть его, глядишь, чему-то и научится. Так началась наша совместная деятельность с Игорем. При ближайшем рассмотрении оказалось, что странностей у этого парня было очень много. Во-первых, он был абсолютно аутичен. Такое ощущение, что он постоянно пребывал в состоянии самосозерцания. Знаете, бывает так, едешь куда-нибудь в метро или в автобусе, весь погруженный в свои мысли и не замечаешь ничего вокруг. Для тебя в этот момент действительно ничего не существует, кроме собственных мыслей. Ты поглощен собой, по сторонам ничего нет. Потом вдруг, как будто очнешься от спячки и снова возвращаешься в этот мир. Вокруг тебя снова люди со своими проблемами, за окном мелькают дома и деревья, автобус едет своим чередом. Жизнь снова входит внутрь твоего сознания. Так вот, мне казалось порой, что Игорь никогда не возвращался из своей спячки. И еще поразила его внутренняя жесткость. Про таких, как он говорят: «Мягко стелет, да жестко спать». За внешней Игоревой податливостью и вежливостью таилось жесткость суждений и абсолютная негибкость в работе и в общении. Если Игорь что-то считал правильным сделать так, а не иначе, то отстаивал свою правоту с упорством, достойным лучшего применения, убедить его в другом было очень трудно. Работать он не любил, работал он чисто механически, словно отбывал каторжный срок своего существования в этой жизни. Электроинструмент и работу на станках доверять ему никак было нельзя, он наверняка бы себе что-нибудь отрезал. Единственное, что мы ему доверили, так это работу с ленточной шлифовальной машиной. Вот работали мы как-то вместе. Я что-то на станках делал, а Игорь шлифовал деревянные клееные щиты. Явно почувствовался запах резины. Я поинтересовался у него, все ли в порядке. Игорь пожал плечами и невозмутимо продолжал работу. Когда запах стал невыносимым, я все-таки подошел к нему. Оказалось, что шлифовальная лента зацепилась за резиновый валик и уже наполовину его срезала. Игорь же это даже не заметил, хотя вонь уже стояла жуткая. Немного понятнее стало, что с ним происходит, когда он сознался, что раньше он увлекался не то интегральной, не то трансцидентальной йогой. Он рассказывал, как участвовал в многочисленных тренингах, организованных различными иностранными Гурами. В какой-то момент Игорь заметил, что в результате этих занятий у него очень сильно возросло чувство собственной важности. Он стал более высокомерен к не йогам, и вообще, у него начались проблемы с психикой. Когда Игорь высказал свои сомнения в эффективности и безвредности йоговских занятий, он был изгнан из группы. Игорь рассказывал, что англичанка, которая вела курс, однажды зло посмотрела на него и процедила сквозь зубы: «You must go away!» Чуть позже он оказался в общине Виссариона. Прижиться нигде толком он не мог, везде задерживался очень ненадолго. Как-то он оказался в Качульке. Он сам признавался, что единственное его увлечение, это Последний Завет. А еще он любил брать интегралы и решать задачи по физике. Игорь говорил, вот окончится свершение, тогда он снова буду только и делать, что брать интегралы, а сейчас пока некогда, в свершении участвовать надо. Среди общинников друзей у него не было, люди, которые не принимали Последний Завет, по его признанию, для него не существовали. Вообще-то ему очень тяжело жилось на свете. Представьте себе, все время приходиться терпеть каторгу жизни, не жизнь у него была, а буквально, каторга. Как-то раз после бани мы втроем сидели у меня во времянке. Трое – это я Сергей и Игорь. Настроение у нас с Сергеем было самое беззаботное, мы сидели и весело шутили. Вдруг Игорь абсолютно серьезным голосом, резко контрастировавшим с нашим игривым настроением, признался: «Завидую я вам. Вот сидите вы, такие беззаботные, а мне себя постоянно приходится сдерживать, чтобы не сорваться!» Мне тогда даже жалко его стало, представляете, и денем, и ночью, приходится себя контролировать бедняге! Между тем, отношения у меня с Игорем становились все напряженнее. Не спасала даже дежурная Игорева улыбка на лице. Он стал предъявлять все больше претензий ко мне с Серегой, обвиняя нас в бездуховности и заматериализованности. А однажды он очень не во время, на финише важного заказа уехал на Гору. Я пытался уговорить отложить поездку на неделю, но в ответ услышал очередную строгую тираду в свой адрес и обвинения в предательстве учителя. Игорь заявил, что после поездки на Гору он уже не будет здесь работать. Мне осталось только пожать плечами. Когда через полторы недели Игорь вернулся в деревню, он пришел в мастерскую и в прямом смысле бухнулся в ноги. Игорь сказал, что был не прав, что все переосмыслил, что готов работать со мной дальше. Честно говоря, эта идея, как и картинность происходящего, меня не вдохновила, я уже подумывал, как избавиться от услуг Игоря, но раз уж он попросился обратно, ладно уж. Надо сказать, что я тогда еще пытался быть верующим человеком, а верующие люди, как известно, не избегают трудностей. Месяца через два Игорь все-таки свалил в Тюхтята и там устроился на какую-то стройку. Примерно через полгода он несколько раз порывался вернуться к нам в мастерскую, но я был уже абсолютно против. Еще пару лет спустя, мы с Сергеем встретили его идущим по дороге в Петропавловку на праздник подов добрых. Поздоровался Игорь тогда с нами довольно холодно. Где он сейчас, что с ним, честно говоря, совершенно не знаю…
nadishana: Дембель пишет: При ближайшем рассмотрении оказалось, что странностей у этого парня было очень много. Во-первых, он был абсолютно аутичен. Дембель пишет: Работать он не любил, работал он чисто механически, словно отбывал каторжный срок своего существования в этой жизни. Эта категория на ЗО называлась: "Брат со сложным внутренним миром ничего не умеющий делать" (взято из газеты ЗО)
Lenhen: nadishana пишет: Эта категория на ЗО называлась: "Брат со сложным внутренним миром ничего не умеющий делать" этот брат доводил меня своим присутствием до белого каления. Географически мастерская стояла в 10 шагах от нас, и повелось так, что народ у нас обедать стал. А брат появился как раз в один из моих отъездов. Поэтому факт его присутствия в доме был некой данностью, выданной мне мужем. Когда я заходила в собственный дом в его присутствии - его аж коробило. Было видно, что ему приходится прилагать усилия, чтобы меня просто переносить. А я не собиралась угождать этому "юноше". Однажды я напрямую высказалась, что мол, такое ощущение, что товарища выводят все, кто не принадлежит вере в Вс. Он Дембелю так и сказал позже. Самое забавное, что в бане он очень мило пользовался всеми моющими средствами, которые у нас были. Я однажды возмутилась, что вот, для того чтобы его светлость помылась, мне приходится 18 часов в неделю пахать, да так, что ноги у меня с тех пор болят. А мои грязные заработки не смущают брата? И моющие средства на эти заработки? Вот, можно сказать, что да и бог с ним. Но Игорь, он типичен. Именно таких ребят мне хотелось выставить из дому как можно скорее: вот еще, сидит за моим столом и меня презирает! Да катись ты со своим презрением! Беспардоннсть в общине была нормой,к нам как-то Юрис заехал проездом, у нас в гараже его вещи какие-то стояли, и привез тетушек. Как-то незаметно эти тетушки хозяйски разбрелись по двору и чем-то начали заниматься. Одна из них полезла к нашей собачке Еве. А собачка - цепная. Предупреждаю, мол не надо этого делать - лезет! Да еще и говорит, что ее собаки уже не кусают. Да и фиг с тобой! Короче - моя Евка ее тяпнула. У меня даже чувства жалости не возникло - тетку предупредили.
Дембель: nadishana пишет: Эта категория на ЗО называлась: "Брат со сложным внутренним миром ничего не умеющий делать" Наверное. гораздо приятнее для руководства общины было бы, если бы было побольше братьев "с простым внутренним миром и умеющих делать все".
zombelj: Дембель пишет: гораздо приятнее для руководства общины было бы, если бы было побольше братьев "с простым внутренним миром и умеющих делать все".Тут позволю себе не согласится, такими же гораздо сложнее управлять! Да и разъезжаются они, кто в Красноярск, кто еще куда-ниудь на заработки.
Ganesha: zombelj пишет: Тут позволю себе не согласится, такими же гораздо сложнее управлять! Байка из весны 94 года. Решил однажды Валера Тарасов, человек простой, из крестьянской семьи, задать Учителю мучающий его вопрос. - Учитель, скажи, почему ты проповедуешь только среди интеллигенции в больших городах ? Видишь же, они руками делать ничего не умеют, на Земле Обетованной всё разваливается. Ты иди проповедуй на фабрики, заводы, в колхозы, к простому трудовому народу. Работяги тебе горы свернут, и Город построят, а потом уже можно и интеллигентов привлекать. Рассмеялся Учитель на вопрос его и со смехом же сказал: - Ты МЕНЯ ещё будешь учить, что надо делать. Всё так и было задумано. Сие есть таинство великое. Иди Валера и работай. Со смирением принял Валера великий план Учителя, со мной поделился словом его.
alex: Ganesha пишет: Рассмеялся Учитель на вопрос его и со смехом же сказал: - Ты МЕНЯ ещё будешь учить, что надо делать. Всё так и было задумано. Сие есть таинство великое. Иди Валера и работай. были когда то и мы слесарями. рабочего человека столько раз обманывали, что у него выработался иммунитет к брехне, а вот российская интеллигенция, выступавшая главным после партии рупором всякой брехни наоборот , развратилась на ней и оказалась очень легковерной. к тому же в начале девяностых именно из под интеллигенции выдернули теплый матрац и отняли гарантированный кусок хлеба. они и растерялись. а работягам слушать бред некогда. они как зарабатывали себе на жизнь так и продолжали зарабатывать
carlos7@mail.ru: Зря ты так про интелигенцию, все же она двигатель прогресса, а работяги всего лишь исполнители, мускулы и укладыватели кирпичей тех кто все это изначально задумал
Lenhen: Жили-были дети-индиги. В стране Индигляндии. Родителей у этих детей не было. Они все умерли от инфарктов. Особенно они умерли, когда узнали про своих детей, что они – индиги. Ну так вот, сначала родители умерли, а потом куда-то ушли. Не смогли они короче, жить с индигами. И что, спросите вы, делали эти индиги? – Ничего они не делали. Потому что IQ у них был выше 150, и рождались они уже воспитанными. Про то, что IQ у них выше 150, они и не догадывались. Потому и вели себя как обычные несносные дети. Да и с воспитанием было не все просто. Воспитанными, конечно, они рождались. Но степень воспитанности у них была разной. И в общем и целом, можно сказать, что и воспитаны они были плохо. Ну, вот и жили эти индиги одни. А это очень не нравилось индигляндцам. - Ну, как это возможно, чтобы дети жили одни!? - Да никак невозможно!!! Но индиги были просто невозможными детьми, и поэтому жить одним у них получалось. Такой вот парадокс. Что они ели, про это никому неведомо. Воровали поди. Потому что про высокий IQ поговаривали, а про высокие нравственные устои – молчок. Значит и не было их, устоев этих. Народ ведь зря не скажет. Да и с воровством их ни разу не поймали, значит и правда - IQ высокий. Сначала все думали, что с этими индигами делать? Решили наслать на них учителей. А толку? – IQ высокий, одаренные как один, воспитанию не поддаются… Короче – фиг! Не выучили их учителя. (Поговаривают, правда, что кто-то из учителей назвался Христом, и одну индижку все-таки заарканил, правда, учить не стал. Просто женился.) Потом позвали ученых. Понаехали ученые, гипотез настроили: мол, индиги они, потому что у них аура синяя! И к СПИДу у них иммунитет! И когда они вырастут – они офигительный мир вокруг себя построят! Потому что из кубиков миры у них действительно впечатляли. Ну, гипотезы есть, их же проверять нужно. А как?! – индиги же свободолюбивые все! - в руки не даются! Вырываются, убегают! Даже IQ не удалось померить! Вот. Устали ученые, уехали. А гипотезы остались. И понаехали тут журналисты, понажарили фактов в газеты! Порезвились, бабла нагребли! Каждый день – новый факт прилепят куда-нибудь и непременно с фотографиями. Даже ауры научились приделывать. А индигам тоже уже все надоело. Сидят плачут. Сопли вытирают. Мам зовут. – Дети же!!! А мамы и папы умерли не навсегда, они просто в шоке были. Услышали плач, и вышли из оцепенения. Вернулись. И стали снова жить индиги с родителями. Кличка конечно к ним навсегда приклеилась. Так их и дразнят по сей день. Правда, про ауры уже забыли все. Может, и не было их вовсе? Может, и сбрехали электрасенсы? Они ведь часто так делают. А индиги бросили капризничать и воровать. Родители их, как водится, покормили, пожалели и сказали: - Ну, индиги – так индиги! Фиг с вами! Такая вот история.
carlos7@mail.ru: Lenhen пишет: И что, спросите вы, делали эти индиги? – Ничего они не делали. Потому что IQ у них был выше 150, и рождались они уже воспитанными. Про то, что IQ у них выше 150, они и не догадывались. Потому и вели себя как обычные несносные дети. Да и с воспитанием было не все просто. Воспитанными, конечно, они рождались. Но степень воспитанности у них была разной. И в общем и целом, можно сказать, что и воспитаны они были плохо. Ну, вот и жили эти индиги одни. Я не совсем тебя понимаю, что ты хотела этим сказать, но мне кажется, что IQ ВХ не менее 150 и его вполне можно отнести к детям индиго. По крайней мере две задачи математика Владимира Камушка ВХ решил сполоборота.
Lenhen: carlos7@mail.ru пишет: Я не совсем тебя понимаю, что ты хотела этим сказать, я что хотела сказать, то и сказала. Ты говоришь о детях индиго как о реальности, я - как о мифе. Ты высказываешь свое мнение, я - свое.Ты - на полном серьезе, а я -смеюсь. Потому что в отличие от тебя, работала с детьми и своих нарожала. Я их просто знаю лучше тебя. Тебе нравятся жаренные факты из газет, а мне нравится идея о том, что дети-индиго - один из удачных коммерческих проектов типа Анастасии. Поскольку тесно общалась с молодежью, рожденною после 80-х годов, я могу сказать, что действительно дети - другие. Но это меньше всего связано с аурой или чудесами какими-то. ПРосто произошла смена стиля воспитания после 60-х годов в мире, и после середины 70-х в СССР. Детей стали просто баловать больше, стали считаться с их особенностями психологическими. И они стали свободнее. Америка переболела детями-индиго еще в конце 80-х, до тебя только сейчас дошло. Кто видел их ауру? Кто измерил их АЙкью? Кто доказал их устойчивость к СПИДУ? где это опубликованно в цифрах и научных выкладках? Где хоть одно серьезное имя под статьями на эту тему? Опять - одни околонаучные сплетни. И по поводу их особой одаренности - фигня. Я работала с одаренными детьми. Ты знаешь, какая там работоспособность и самодисциплина?! Тебе до таких расти и расти. Эти одаренные дети пашут больше взрослых и личностная зрелость там - выше крыши. Они в сфере своей одаренности - взрослые. В других областях - обычные дети. А те дети, которых я видела в фильмах о детях индиго - они просто невротики. И просто безумно избалованны взрослыми и распущены. Этих детей жалко, взрослые родители просто спекулируют на своих детях, удовлетворяя свои амбиции. И портят своих детей. Именно из таких детей ни фига доброго не вырастет.
Lenhen: carlos7@mail.ru пишет: По крайней мере две задачи математика Владимира Камушка ВХ решил сполоборота. А что, Тороп уникален что ли? ты зайди в любой технический вуз и тебе студенты задачки решат за не фиг делать? что ты пристал к этому IQ? У меня он 142, у моего старшего сына - в 12 лет был 140. Безо всяких скидок на возраст тестировался, со всеми математическими задачками. Прям интеллект - это наше все! Карлос, имея хороший интеллект еще бы и ответственность нужно иметь. А то Тороп при его интеллекте - свинья был и остается ею. Главное - не интеллект, а порядочность. У аутов тоже интеллект не всегда страдает, часто - способности уникальные. Но они - больны. Они не способны жить самостоятельно. И тороп тоже - не здоровый человек, у него бред величия. Психическое заболевание не исключает высокий интеллект.
Ganesha: Бедный Карлос. Ленхен, про детей индиго я вставлял, Карлос только про IQ.
Lenhen: Ganesha пишет: Ленхен, про детей индиго я вставлял, Карлос только про IQ. А разве в байке есть имя "Карлос"? Я просто отреагировала таким образом. У меня разговоры про детей -индиго только такую реакцию и вызывают. Слово красивое, и приятно считать себя индигой. А поколение после 80-х ах прется от этого слова. Хотя в принципе - обычные люди.
Ganesha: Lenhen пишет: Слово красивое, и приятно считать себя индигой Да пусть будет, кушать же не просит.
carlos7@mail.ru: Lenhen пишет: Я работала с одаренными детьми. Ты знаешь, какая там работоспособность и самодисциплина?! Тебе до таких расти и расти. Будьте как дети, не заботьтесь о дне завтрашнем, ибо родитель твой позаботится о тебе, не трудитесь, ибо вы не волы, живите днем сегодняшним, ибо завтрашнего не умеете предвидеть, ибо не владеете наукой ясновидения и астрологии. РАДУЙТЕСЬ и веселитесь, ибо вселенная переполнена счастьем. Хорошо, постараюсь.
Lenhen: carlos7@mail.ru пишет: ибо не владеете наукой ясновидения и астрологии. РАДУЙТЕСЬ и веселитесь, ибо вселенная переполнена счастьем. Хорошо, постараюсь. однако отсебятина уже пошла... Я не знаю ясновидцев вааще! И слава Богу! Ganesha пишет: Да пусть будет, кушать же не просит. Ну дык и я про то же: индиги, так индиги. Да и фиг с ним!
carlos7@mail.ru: Lenhen пишет: Я не знаю ясновидцев вааще! И слава Богу! И воздастся тебе по вере твоей!
Lenhen: carlos7@mail.ru пишет: И воздастся тебе по вере твоей! Воистину - угу!
carlos7@mail.ru: ...Но греки не поверили Кассандре Быть может Троя бы стояла и поныне Без умолку безумная девица кричала: Ясно вижу Трою павшею в прах, Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, Во все века сжигали люди на кострах, Во все века сжигали люди на кострах Высоцкий
Lenhen: carlos7@mail.ru пишет: Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, Во все века сжигали люди на кострах, А ты кто: ясновидец или очевидец? Я полагаю, что - первый. По пафосу судя.
Дембель: А вааще, об чем речь? Предъявите пожалуйста, хоть одного индигу, а то я не понимаю , о чем речь идет.
carlos7@mail.ru: А говорите ясновидящих нет! Вон Высоцкий еще когда предвидел ЗО с ВХ! Владимир Высоцкий. "Товарищи ученые!" Товарищи ученые, доценты с кандидатами. Замучились вы с иксами, запутались в нулях. Сидите, разлагаете молекулы на атомы, Забыв, что разлагается картофель на полях. Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь И корни извлекаете по десять раз на дню. Ох, вы там добалуетесь. Ох, вы доизвлекаетесь, Пока сгниет, заплеснеет картофель на корню. Автобусом до Сходни доезжаем, А там - рысцой. И не стонать! Небось картошку все мы уважаем, Когда с сальцой ее помять. Вы можете прославиться почти на всю Европу, коль С лопатами проявите здесь свой патриотизм. А то вы всем кагалом там набросились на опухоль, Собак ножами режете, а это - бандитизм. Товарищи ученые, кончайте поножовщину. Бросайте ваши опыты, гидрид и ангидрид. Садитесь на автобусы, валяйте к нам в Тамбовщину, А гамма-излучение денек повременит. Автобусом к Тамбову подъезжаем, А там - рысцой. И не стонать! Небось картошку все мы уважаем, Когда с сальцой ее помять. К нам можно даже с семьями, с друзьями и знакомыми. Все ловко здесь разместимся, сами скажете потом, Что бог мол с ними с генами, бог с ними с хромосомами Мы славно поработали и славно отдохнем. Товарищи ученые, Эйнштейны драгоценные, Ньютоны ненаглядные, любимые до слез. Ведь лягут в землю общую остатки наши бренные, Земле ведь все едино - апатиты и навоз. Накроем стол скатеркою. Валяйте, ешьте пальцами. Хоть вы там создаете синтетический белок. Но он такой невкусный. Мы ж вас накормим яйцами, Дадим с собой картофеля, хоть сумку, хоть мешок. Для вас тот день покажется и каторжный и адовый, Сырой картофель в грядках у ученых не в чести. Зато впервые сможете повкалывать наглядно вы И пользу ощутимую народу принести. Так приезжайте, милые, рядами и колоннами. Хотя вы все там химики и нет на вас креста, Но вы ж там все задохнетесь, за синхрофазотронами, А здесь места отличные, воздушные места. Товарищи ученые. Не сумневайтесь, милые, Коль, что у вас не ладится, ну там не тот эффект, Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами, Денечек покумекаем и выправим дефект.
carlos7@mail.ru: СССР развалился еще и в результате тактической ошибки - власть оправдывалась и опровергала клеветников и глушила радио. И тем вызвала волну недовольства народа. Через ВХ отработана новая, более совершенная технология борьбы с инакомыслием - полное игнорирование критики. как будто ее вообще не существует, и Путин взял эту успешную тактику ВХ на вооружение.
Lenhen: Мне вдруг вспомнились наши первые годы жизни на ЗО. Вот мы здесь про все поговорили, а про музыку - мало. А она постоянно сопровождала нас. Ряд моих знакомств состоялся только благодаря музыкальным пристрастиям. У меня с собою из Н-ска было несколько любимых кассет(правильнее сказать - несколько десятков): это Кокто Твинс, Димиола, понятно, БГ, Пинки, и многое другое. А потом у нас поселились Ленка с Германом. И к моей музыке добавилась их музыка. Сначала мы все подсели на Джипсиков, они так с утра разгоняли - сразу появлялись силы на подвиги. Мы ставили ванну на бок, во дворе, пробрасывали шнуры, и ставили в ванну магнитофон. Эдакий усилитель получался. Звук - хреновый, но настроение держалось. К джипсикам добавились ребята из Южной америки (вообще - этномузыка была основной), мы слушали чилийцев, перуанцев и т.п.. Этих ребят мы звали с детской подачи дудочниками. При Кастанедовских заморочках того времени они катили в самый раз. А потом началась эпоха Dead can dance. и вот тут меня вставляло по полной - мне уже минут через пять этой музыки начинало казаться, что вся комната просто населена какими-то египетскими божками и духами. Сны снились - и не опишешь. Именно - мертвые могут танцевать. Это какое-то шаманство было. В больших дозах эта музыка грузила жутко. Не могу найти сейчас нигде концерт, сыгранный МакЛафлином, Димиолой и Пака де Лючией - они сыграли его один раз, и эти три великих гитариста просто играли музыку - какой-то духовой инструмент, низкий, входящий в звук, как в реку, аккуратно набирал мощь, и влек за собою гитару. Возникало ощущение текучести не только звука но и всего вокруг. Улет полный. Однажды я сидела у печки, (а мы купили очень жаркий уголь в тот год) и смотрела на огонь в топке. Вот эта музыка и переливающийся на углях огонь, перетекающий, яркий... В какой-то момент все остановилось - я ушла в такой кайф... Полное слияние огня и вот этого низкого звука от духового инструмента. Я не знаю, как он назывался, но звук какой-то кошачий, мягкий, вкрадчивый. Вот буквально до тактильных ощущений, казалось что звуком трогают окружающие нас вещи... Звуком прикасаются... А потом пришел БГ и надолго. Я съездила в Н-ск и привезла свежей музыки (меня вообще с деньгами нельзя выпускать к залежам раритетов). И мы начали слушать БГ в запой. Вначале - раннего. Особо в кайф пришлась вещица 2-12 -85-06... Мы растащили ее на цитаты. "А вот идут радости плоти" - и мы накрывали стол, позвякивая колокольчиками... Еда при этом была отнюдь неканонической... "Недолго это тело будет жить на земле" - и мы развоплощали насекомых и радовались за очередной виток в их кармическом развитии... Потом стали популярными два концерта - Кострома мон амур, и ее "На чем ты медитируешь!" , особенно мы орали "Я сяду в лотос по утру, посереди Кремля, и вздрогнет просветленная сырая мать-земля"... А потом - просто хитом был весь альбом "Навигатор" От и до. "Я вышел духовным - вернулся мирским" , Фикус религиозный, Три сестры... - каждая строчка ложилась в тему, в канву, просто совпадала с судьбой. БГ стал просто родным в тот год... А потом мы его переели... И перешли на "Бабу Ягу" и Бичевскую, причем - раннюю... Еще меня в то время стало мутить просто от Жаре и всяческой космической и медитативной музыки. Просто выворачивало. Она у меня стойко ассоциировалась с музыкой к фильмам о ВС. (сейчас прошло) Мне назло всем хотелось врубить тяжеляк и долбануть по этим слащавым рожам чернухой. В 1997-м почему-то БГ перестал вдохновлять. Музыка изменилась. Мы подсели на французов. Эдит Пиаф, Ознавур, Монтан... И более поздние Адамо, Дассен, Матье... И Стенка пинков. Вот что меня тогда продирало - я ставила ее на всю мощь. (потом, когда я стала работать в клубе, я "злоупотребляла" положением - я в свободное ото всех студий время приносила свою музыку и врубала ее на всю катушку... Мне тогда нужен был только рок. Пинки, Doors, Deas can dancе и Шевчук...Из русских - только Шевчук (и изредка Калинов Мост). Потом маленько улеглось... У меня еще мелкий сын уронил пенал на магнитофон и я могла слушать только радио... Нарвалась на хорошие полуночные каналы - что-то типа "Империя звука", но вот музыка уже отошла немного на второй план. Второе музыкальное дыхание пришло после 2000 года, тогда я стала слушать молодых. ( русский рок, в основном, от попсы русской меня просто тошнило). И в это время музыка уже не была частью моей жизни что-ли. Она стала фоном. Может и хорошо...
nadishana: Lenhen пишет: Еще меня в то время стало мутить просто от Жаре и всяческой космической и медитативной музыки. Просто выворачивало. Она у меня стойко ассоциировалась с музыкой к фильмам о ВС. (сейчас прошло) Мне назло всем хотелось врубить тяжеляк и долбануть по этим слащавым рожам чернухой. А я вот возымел карму на ЗО, пришлось записывать 2 альбома группы Гармония. Потому что компьютер на котором я работал был "церковный" а своего у меня тогда не было. Это было по началу очень тяжело, но потом уже сформировался иммунитет. Второй их альбом я уже записывал с затычками в ушах, отчего братья горели. Потом эту работу делал Зомбель Я записал там диск "Внедрение в Материал", который считаю музыкой бунта против духовной диктатуры, особенно одну песню оттуда. Но ВсХс этот альбом как ни странно понравился (по словам Вадика).
Lenhen: nadishana пишет: А я вот возымел карму на ЗО, пришлось записывать 2 альбома группы Гармония. да-а-а-а, тут можно только посочувствовать...Работать с Лешей Русановым - с этим заместителем христа по музыке - это мало не покажется.... Я уже и не говорю о самой музыке. Пока народная идет - еще ниче. А от самодельных текстов аж сразу тошнит.
zombelj: Lenhen пишет: Это было по началу очень тяжело, но потом уже сформировался иммунитет. До сих пор поражаюсь твоей выносливости
nadishana: Lenhen пишет: да-а-а-а, тут можно только посочувствовать...Работать с Лешей Русановым - с этим заместителем христа по музыке - это мало не покажется.... Когда Леша начал меня прессовать (а такой момент рано или поздно наступает, если ты не подчиняешься духовному шефу), я стал думать как этот вопрос решить. Считалось, что Лешу "победить" нельзя не нарушив Истину. Но я таки придумал: стал притворяться голубым и демонстрировать свою природную любовь к Леше и страстно приставать к нему в общественных местах, в том числе на заседаниях Худсовета. Результат был просто офигительный: Леша стал при виде меня переходить на другую сторону улицы.
Дембель: Lenhen пишет: да-а-а-а, тут можно только посочувствовать...Работать с Лешей Русановым - с этим заместителем христа по музыке - это мало не покажется.... Зато в автомабиле товарища СА-АРа "гармоничная" музыка звучала не раз. Наверное Саару льстило, что поют про Сибирь и про Красноярский край. Так что, Леша был не только замХриста, но еще и настоящей звездой районного масштаба.
Lenhen: Дембель пишет: Так что, Леша был не только замХриста, но еще и настоящей звездой районного масштаба. это ему и не нравилось. Звезда - в районе и только, а про заместительство никто вокруг и не знает, пока сам не скажешь. Я помню наш с ним спор после концерта в Качульке. Сидит профессиональный дядькаи заливает, что ну нет плохих и хороших исполнителей, и если душа поет - то кто судья? Думаю: придет к тебе человек с поющей душой, а на ушах медведи со слонами походили - и вот ты, лично ты возьмешь этого поющего к себе в Гармонию?
carlos7@mail.ru: А в последнее время прусь от Шнура, от гребня и от Шульца с М артином Ландерсом, но на первом месте для меня конечно Шульц с Брайоном Ино и с Робертом Ричем, ну и конечно же с Марио Шонвальдером!
zombelj: Дембель пишет: Так что, Леша был не только замХриста, но еще и настоящей звездой районного масштаба.Ерунда, он стал звездой местного масштаба только года два-три назад, когда в Рощинское переехал, до этого Гармонию знали только последователи. Кстати, недавно на концерте в Курагино выступала Гармония без Леши, он приболел слегка, раньше он такого себе не мог позволить.Lenhen пишет: Думаю: придет к тебе человек с поющей душой, а на ушах медведи со слонами походили - и вот ты, лично ты возьмешь этого поющего к себе в Гармонию?Если этот человек симпатичная девушка, возьмет на бубне играть или на подтанцовки
Lenhen: zombelj пишет: он стал звездой местного масштаба только года два-три назад, не знаю, не знаю... У нас в Качульке (да и в Каратузском р-не) они популярными стали года с 2003 го. Если этот человек симпатичная девушка, возьмет девушек на подтанцовках в гармонии видеть не довелось... С бубнами - тоже... А вот некоторые товарищи, скакавшие верхом на контрабасе, были.
zombelj: Lenhen пишет: А вот некоторые товарищи, скакавшие верхом на контрабасе, были. Блин!!! А я уже стал забывать сии занимательные факты
Lenhen: zombelj пишет: Блин!!! А я уже стал забывать сии занимательные факты Экой ты забывчивай! А мы так все помним,.. помним-с...
Дембель: А я вот еще какую тему хотел бы затронуть. Иногда дамы зрелого возраста, чья пылкость чувств к противоположному полу уже изрядно угасла, дети выросли, уехали и уже не нуждаются в родительской опеке, канализируют свою потребность любить на домашних животных. Я знал в Качульке одну такую даму. Она буквально обожала своих кошечек. Она холила их, лелеяла, кормила всяческими вкусностями, она могла рассказывать о своих любимчиках часами. Просто даже неприятно было все это слушать. В то время! Когда весь последовательный народ! Изнемогая под непосильным бременем спасения человечества! Шагая след в след за учителем! Во время зарницы! Она… кошечек… !!! Но это еще полбеды, по крайней мере, по человечески это понятно. Но бывали и примеры противоположного толка. Я знал в Качульке еще одну даму, которая являла собой пример прямо противоположный, пример антилюбви к животным. У нее дома тоже было полно кошек и котов. Во-первых, потому что кошки в буквальном смысле плодились как кошки, а во-вторых, ей котят регулярно подкидывали сердобольные соседи. И вот это кошачье орущее и пищащее братство буквально лезло во все щели. Не было дома ни оного уголка, куда бы не проникли кошачьи лапы. Даму это выводило из себя. Она этих кошек терпеть не могла. Она их ненавидела. Она швыряла их в разные стороны, она орала на них. Она топала ногами. Но убить их она не могла, и выставить на улицу тоже. Вера, священная вера не позволяла ей это делать. Сказано же, не убий. И потому эта небогатая тетенька тратила свою скромную пенсия на прокорм этой кодлы. Когда же ей кто-нибудь предлагал избавиться от этого наследства, она делала круглые глаза и шептала: «Что ты, разве можно!» Так и жила она с этими кошками. Дом ее превратился в какой-то кошачий хлев, потому что кошечки ее гадили где попало, и вонь стояла жуткая. Дама безуспешно боролась со своими неправильными реакциями, но неудачи в их обуздании не смущали ее. Это ли не достойная задача для духовно развивающегося человека! Все бы ничего, но однажды случилось несчастье. Эта дама сломала ногу, и ее госпитализировали в районную больницу. В ее отсутствие за домом стала ухаживать другая женщина (дело было зимой, и дом надо было отапливать). А вот та женщина вовсе не считала, что забота об этом орущем столпотворении является ее духовной задачей. Она даже поднимала вопрос на собрании деревни, а не прикончить ли животных? Но собрание деревни, мудро рассудив, что в отсутствие хозяина даже щепка не может изменить свое местоположение, не разрешило этой проблемы. А зря. Потому что когда эту женщину привезли из больницы домой, один товарищ, который помогал нести эту даму к ее кровати, нечаянно раздавил одного из котят. Вообще это сделать было немудрено, потому что эти придурки (я имею в виду котят), лезли во все щели. На тетеньку было страшно смотреть в этот момент. Ее чуть Кондратий не хватил. Наверное, это была последняя капля, которая переполнила ее терпение. Вскоре она покинула бездуховную Качульку и перебралась в духовные Таята. Уж не помню, чем закончилась эта кошачья эпопея, по моему она разрешилась естественным образом с ее переездом. Надо сказать, что отношения с этой дамой у меня уже были натянутыми, и я как-то потерял ее из вида. Встретил я ее года полтора спустя уже в Таятах. Дело было летом в середине июля. Мы повстречались на улице и она пригласила меня с приятелем переночевать у нее. Вечером, когда я к ней зашел, я застал ее за посадкой огорода. Садить огород в июле?!! - А почему в середине июля? - А я боялась, что опять наводнение будет. Третья волна. Надо сказать, что в тот год в мае было сильное наводнение, и деревня Таята оказалась под водой, смыло все огороды, повредило много построек. Но ведь наводнение давно прошло, огороды уже снова пересадили, все, кроме нее. Третьей волны паводка не опасались, потому что во время второй волны весь снег уже растаял. - Какая же третья волна? Ее же в принципе быть не могло. - А мне было страшно. Вот дождалась июля и начала огород сажать. - Так урожай же у тебя не вырастет. - Вырастет. Лето будет жаркое. - А осенние заморозки? Ведь в сентябре морозцем ударит – и все, хана твоим помидорам. - Не может быть никаких заморозков. Комета же летит, и климат, следовательно, меняется. Здесь, честно говоря, я был озадачен. Да, этот год был зарничным, все усиленно готовились к предстоящему сдвигу земной оси. Да, психоз был жуткий. Но чтобы до такой степени? Я представил себе на миг, что где-то из глубины вселенной приближается к Земле невидимая еще научному взгляду комета. Она еще только готовится столкнуть Землю с привычного для той траектории вращения, а климат уже изменился! Уже почти субтропики. Ни почему. Потому что. Степень мифологизации сознания у людей была просто огромной, не знаю как сейчас, Зомбель может быть расскажет. Я это к чему рассказываю? А я это к тому рассказываю, что человек, даже если он и не дурак (а дама та, между прочим, имела высшее образование), способен поверить в любую глупость, способен исповедовать любую ересь, и вообще многие его поступки никакому логическому объяснению не поддаются в принципе. Этот пример – один из самых ярких, но сколько всяческих глупостей с умным видом творилось на ЗО, а сколько еще по всюду творится?..
Lenhen: Дембель пишет: А я это к тому рассказываю, что человек, даже если он и не дурак (а дама та, между прочим, имела высшее образование), способен поверить в любую глупость, способен исповедовать любую ересь Начнем с того, что образование у дамы было высшее театральное. А это совсем другой коленкор. Там логики в принципе быть не могло - натуры сплошь художественные, на этом самом художественном же вымысле и промышляющие. Откуда там уму-то взяться? Сказали - Каренина! - так и есть - Каренина!, сказали завтра - Колобок! - вот тебе и колобок! А послезавтра сказали - верующая - так она и лоб расшибет! Первая тетка, про которую ты рассказывал, она вообще - прагматик. Она ни дня без денег не сидела, как приехала - так сразу работать пошла. И кошечек было на что кормить.
Leo: Дембель пишет: один из самых ярких, но сколько всяческих глупостей с умным видом творилось на ЗО, Да, вспоминается и мне один эпизодец из моей частной духопрактики. Как-то ещё во времена строительства Храма в П-ке, довелось мне там шлифовать перила храмового ограждения. Ну я как и все нормальные люди - потру наждачкой и сдую, потру - и сдую. Подходит тут ко мне тётенька, которую почему-то поставили старшей в то время и говорит:"Брат, ты не сдувай! Учитель же сказал, что в нас всё неправильное, а ты сдуваешь. На перилах Храма останется твоя влага от дыхания и Храм будет не так чист, как надо." Я как-то опешил, но сдувать перестал, стал смахивать. Минут через 10 меня попросили делать что-то другое и я как-то позабыл этот эпизод, но вечером потом долго недоумевал и моделировал в уме уточняющие вопросы сестре, Богу, Учителю. Сильно она меня тогда озадачила.
nadishana: Leo пишет: "Брат, ты не сдувай! Учитель же сказал, что в нас всё неправильное, а ты сдуваешь. На перилах Храма останется твоя влага от дыхания и Храм будет не так чист, как надо." Как зовут сестру? Такие перлы должны входить в ПЗ!
Leo: nadishana пишет: Как зовут сестру? Такие перлы должны входить в ПЗ! а Бог её знает. Она и ныне живёт в П-ке, но я с ней больше как-то не пересекался. Да она может и сама потом поняла, что сморозила...
nadishana: Leo пишет: Да она может и сама потом поняла, что сморозила... Да нет, вполне по Истине сестра поступила, все правильно.
zombelj: Leo пишет: "Брат, ты не сдувай! Учитель же сказал, что в нас всё неправильное, а ты сдуваешь. На перилах Храма останется твоя влага от дыхания и Храм будет не так чист, как надо." Я тут тоже случай вспомнил. Это был первый массовый субботник на Горе. Я работал в бригаде по расчистке территории от бревен. Попалось нам огромное бревно, да еще и набухшее от дождей, видимо давно лежало. В общем поначалу мы его даже сдвинуть не могли, потом с криками "Иииии-раз" потихоньку стали передвигать его к штабелю. И тут подходит один брат, который в то время жил на Горе со скорбным-скорбным взглядом и говорит: "Что же вы делаете?! Вы же Землю-матушку царапаете! Бревно приподнимать надо!"
nadishana: zombelj пишет: И тут подходит один брат, который в то время жил на Горе со скорбным-скорбным взглядом и говорит: "Что же вы делаете?! Вы же Землю-матушку царапаете! Бревно приподнимать надо!" Книгу с такими рассказами нужно издать и продавать через интернет! Средства пойдут на поддержку плевелов и предателей Истины, отдавших себя Святыне и не имеющих средств уехать с ЗО!
Дембель: zombelj пишет: Это был первый массовый субботник на Горе. Я работал в бригаде по расчистке территории от бревен. Я до сих пор поражаюсь, как тогда последователи не устроили лесной пажар. Огромные кучи веток сжигались прямо на месте. Дело спас дождичек, который ни с того, ни с сего вдруг полил с неба. Помнится, тогда я решил, что это знак Отца. А сейчас даже не знаю, что это было. Неужели просто везение?
Leo: nadishana пишет: Книгу с такими рассказами нужно издать и продавать через интернет! Классная идея! Вот бы ещё издать реальную книжку со всеми этими анекдотами и с "Возвращением из Сказки" и продавать её последователям. Стопудово будут брать!
Ganesha: Leo пишет: Вот бы ещё издать реальную книжку со всеми этими анекдотами и с "Возвращением из Сказки" и продавать её последователям. Стопудово будут брать! Белые пришли - грабятъ, красные пришли - тоже грабятъ. Куда бедному крестьянину податься ?
Ganesha: Потянуло меня на предками данную мудрость народную. Уйдёт Виссарион, появится ещё кто-нибудь, похлеще его. Свято место пусто не бывает. Вспомните старинный рассказ всех времён и народов-"Человек увидел привязанного на краю болота обнаженного крестьянина, сплошь облепленного комарами. Человек согнал комаров, а крестьянин ужаснулся- за что такое горе? Ты ведь согнал СЫТЫХ комаров, им на смену прилетят ГОЛОДНЫЕ".
Pro.Leo: вспоминается ещё одна история из времён становления Кужебарской Семьи. Как мы раздели дядю Вову. Дело было зимой с 1999го на 2000й год. После решительного обобществления средств которое мы объявили при организации семьи, народ к нам как-то не рвался. А собственно, мы - это Семья Кати Крупиной, несколько нищих парней и девиц и ещё приехавшая недавно из Воронежа молодая семья , тоже бедная. Жили мы на то, что осталось у Крупиных. Народ вступать боялся, т.к. понимал, что с их имуществом могут поступить сурово, на обчее благо. И тут появился дядя Вова. Не помню точно откуда он появился. Сам он Рязанский, жил в Москве. И вот недавно приехал. У него было: неболшая пилорама, несколько станков, личные вещи, 18 т.руб. и горячее желание строить каркасные дома для общинников. И вот как то он у нас появляется со своими идеями. Наши идеи про обобществление ему тоже очень понравились. Понравился наш энтузиазм в деле строительства ЕС. Правда в деле строительства каркасных домов особого энтузиазма не было, но никто и не был против." Да, дядя Вова, щас вот самые главные задачи решим, и начнём строить каркасные дома!" "Ну что, - говорит дядя Вова, - хочу в вашу Семью!" "Пожалуйста."- отвечаем, - "но сначала испытательный срок - месяц." Это было хорошее решение. А приняли мы его вот как. Как только дядя Вова появился. мы уже точно знали - куда деть его 18 штук. Ндаа. Тут без испытательного срока никуда. А если он завтра передумает? А мы его сразу предупредили - денег не вернём. Ну ладно, стал д.Вова жить поживать да добра раздавать. Мне тельняшку подарил. И стало нам через неделю понятно, что д.Вова - мужик свой в доску! Может, ну его, этот месяц испытательный! -"Давай, д.Вова - в Семью!" -"Служу Отечеству!" Приняли. Деньги тут же потратили на приобретение материалов для огромной теплицы. А как же без теплицы? Ведь скоро катаклизмы. Дожди непрерывные, может даже серные какие-нибудь. А жрать что будем? Какие там в баню мастерские? Что вы, кувшины свои глинянные есть будете? И начали мы её строить. Летом построили. Все вовины деньги благополучно кончились. Пилораму мы так и не настроили, она требовала доработки. О каркасных домах речи не шло, т.к. мы приобрели ещё одну лошадь и сенокосилку. Все силы уходили на огороды, коз лошадей, теплицу. И вот д.Вова както подозрительно стал меняться.Стал раздражительным. У него стало проявляться какое-то подозрительное бессилие. На общие работы у него совершенно не было сил. А вот в волейболл поиграть - были. И ещё в нём обнаружились повадки спорщика. Всё хотел отстоять своё мнение зачем-то. Вот чудак. В общем, после нескольких бурных собраний мы его - вывели. Денег естественно не вернули. Пилораму тоже. ( Впрочем, потом он её всё же забрал. Ну нафига она нам была нужна, неработающая?) Потом он переехал в Можарку, всё пытался наладить своё производство. Но так у него ничего и не вышло. Где-то в 2003м году отошёл он в мир иной, наверное, лучший. Он ещё задавал вопрос Вс по этой ситуации. Тот ответил в том духе, что это нормальная ситуация. Что это как в лесу - есть волки. Они кого-то едят. Видно надо было ему лишиться этого имущества, типа. Вот такая вот история. К слову сказать, дядю Вову нам было жаль. И после этой исории испытательный срок мы увеличили.
nadishana: Pro.Leo пишет: Потом он переехал в Можарку, всё пытался наладить своё производство. Но так у него ничего и не вышло. Где-то в 2003м году отошёл он в мир иной, наверное, лучший. Хорошая история. Опубликуй ее в Мартиролог. А то в ПЗ в основном про паразитов и духовную мафию. Это несправедливо: страна должна знать своих рабов, на чьих костях зиждется благополучие ВсХс.
Дембель: Pro.Leo пишет: И тут появился дядя Вова Слушай. а он не в очках был, высокий такой и худощавый?
Pro.Leo: Дембель пишет: Слушай. а он не в очках был, высокий такой и худощавый? Не. Он был без очков, среднего роста, чуть полнее среднего, с залысинами. Волосы чёрные. "-Зайца не видали? -Это такого с ушами большими? -Да -Глаза зелёные -Да -Хвостик маленький и на левом боку тёмное пятно. -Да!!! -Нет, не видали."
Pro.Leo: nadishana пишет: страна должна знать своих рабов, на чьих костях зиждется благополучие ВсХс. При чём тут дядя Вова и благополучие Вс. По крайней мере при мне он ни словом не обмолвился, что отдал Вс какую либо сумму. Вот я - другое дело. Денег я ему не давал, но дом строил. За еду.
Дембель: Pro.Leo пишет: "-Зайца не видали? просто я как-то раз в Небесной Обители работал вместе с кужебарцами. По именам никого не помню, а вот некоторые личности запечатлелись в моей памяти.
Ganesha: Pro.Leo пишет: "-Зайца не видали? я так понимаю, это был Лео
nadishana: Pro.Leo пишет: При чём тут дядя Вова и благополучие Вс. По крайней мере при мне он ни словом не обмолвился, что отдал Вс какую либо сумму. Вот я - другое дело. Денег я ему не давал, но дом строил. За еду. Ты потратил некоторое количество своей жизни на проект ВсХс, а дядя Вова отдал на этот проект ВСЮ жизнь, которая у него оставалась
Pro.Leo: nadishana пишет: дядя Вова отдал на этот проект ВСЮ жизнь Ну может в том и заключается Великая Кондовая Правда для дяди Вовы в этом воплощении - помереть на ЗО? (...она же посконная. она же домотканная, она же ....) а так бы курил он какую нибудь анашу в каком нить Урюпинске и ничего героического в его дурацкой жизни не было бы.
Дембель: Pro.Leo пишет: а так бы курил он какую нибудь анашу в каком нить Урюпинске и ничего героического в его дурацкой жизни не было бы. А ты и вправду считаешь, что либо ВсХс, либо анаша? Вот тебе раз... Бедный дядя Вова!
Pro.Leo: Дембель пишет: А ты и вправду считаешь, что либо ВсХс, либо анаша? Вот тебе раз... Да нет, почему. Это я так..., почемуто. Вот брат у меня например сейчас на Бали отдыхает и анашу не курит. И вообще у него всё хорошо. а вот у дяди Вовы всё хорошо не было. И у меня тоже.
Дембель: Pro.Leo пишет: И вообще у него всё хорошо. а вот у дяди Вовы всё хорошо не было. И у меня тоже Лео! Держись ! Не кури анашу!
carlos7@mail.ru: Дембель пишет: Лео! Держись ! Не кури анашу! Вообще то конопля это лекарственное растение, только курить ее конечно не надо, потому что зачем засорять легкие дымом и угарным газом? Коноплю надо варить и пить ее отвар, там содержатся вещества , вызывающие выброс эндорфинов в мозг, и вообще конопля как стимулятор гораздо безопаснее алкоголя и не вызывает зависимости, так что голландцы очень правильно поступили. что разрешили коноплю, безопаснее алкоголя на порядок!
Pro.Leo: Дембель пишет: Лео! Держись ! Не кури анашу!
Pro.Leo: carlos7@mail.ru пишет: безопаснее алкоголя на порядок! а поподробнее плиз. Рецептики там... и всё такое.
carlos7@mail.ru: У вас там в Чебоксарах растет наверняка дикая конопля. собираешь пару кил, и варишь пару часов, а потом пьешь отвар и идешь на работу и чувствуешь себя бодрячком! И не надо никакого алкоголя! Алкоголь в сто раз токсичнее конопли! И вообще я за легализацию конопли, может люди русские пить станут меньше, конопля же лекарственное растение и не вызывает зависимости, а алкоголь вызывает, я не понимаю, почему коноплю считают наркотиком, а водку продают свободно, хотя водка в сто раз страшнее, чем лекарственное растение конопля
полная версия страницы